Федин - [24]

«Кто не работает, тот не ест», «Да здравствует переход всех фабрик и заводов в руки Советской Республики!», «Миру — мир!» — эти и подобные им лозунги бросались в глаза на пути следования эшелона. И написаны они были без прежних «еров», «ятей» и «десятеричных „и“, по новой орфографии, тоже не столь давно введенной правительственным декретом взамен прежней, чтобы сделать письменность более доступной для трудящихся масс.

В иные дни до эшелона доносился дальний гром орудийных выстрелов и треск ружейной пальбы. Это живо напоминало о том, что свергнутые эксплуататоры отнюдь не собираются складывать оружие, что в России уже началась и идет гражданская война. Внутренняя контрреволюция опиралась при этом на поддержку иностранных интервентов. По навязанным Советской Республике грабительским условиям Брестского мирного договора (март 1918 года) германские войска оккупировали Латвию и Эстонию, помогли свергнуть Советскую власть на Украине.

В конце мая 1918 года под влиянием белогвардейской агитации и с поощрения держав Антанты подняли мятеж около 60 тысяч бывших военнопленных-чехословаков. Мятежники и отряды белогвардейцев захватили значительную часть Сибири, Урала, восстановили старые порядки в Казани, Самаре и других местах Поволжья, соседних с родной для Федина Саратовской губернией.

К вооруженной борьбе против Советской власти перешли соглашательские партии эсеров и меньшевиков. 6 июля 1918 года во время съезда Советов, обсуждавшего Конституцию РСФСР, левые эсеры, стремясь сорвать мирный договор с Германией, убили немецкого посла Мирбаха и подняли мятеж в Москве, вскоре подавленный. О новом гнусном их злодеянии Федин узнал уже на полдороге к Москве. 30 августа 1918 года после выступления Ленина перед рабочими на московском заводе, б. Михельсона, эсерка Каплан стреляла в Ленина отравленными пулями.

Все эти события только еще верней утвердили 26-летнего человека на его общественно-политических позициях, в сделанном им выборе. „Самое сильное чувство, с каким я пришел в революцию после пережитой в плену войны, — вспоминал позже Федин, — было чувство России — Родины. Это чувство не упразднялось революцией, а составляло единство с ней. Большевики были патриоты. Все другие партии были против большевиков, потому что постыдно ушли от Родины. Большевики постыдное отвергали. Все постыдное объединялось с чужими государствами и властями, выступавшими против Родины. Революция платила за это ненавистью“.

Более или менее были ясны и ближайшие планы. Федин намеревался активно включиться в революционную борьбу, хотел заниматься литературным трудом. Если позволят обстоятельства, он надеялся завершить последний курс института и найти способ соединиться с Ханни.

4 сентября 1918 года эшелон, которым ехал Федин, прибыл в Москву. Только десять дней затем были отданы Саратову, свиданию с родными. Несмотря на отчаянные старания Советской власти преодолеть хозяйственную разруху, помощь комбедов и продотрядов в снабжении городов продовольствием, повсюду ощущались последствия затяжной войны. Даже фасады зданий на улицах Москвы за эти годы сильно посерели, внешний вид жителей обтрепался, не то что провинция. Начинался голод. Молодой человек, хотя и уставший от поездки в железнодорожной теплушке, от валяния на нарах с сеном, исхудалый за годы немецкого плена, был еще весь нездешний, „европейский“ — в ботиночках на толстой подошве, в полосатом костюме крупной клетки, в галстуке. Необычный вид парня внушал подозрения. Случалось, на перекрестках Саратова его останавливал патруль, и матросы в черных бушлатах, перепоясанных пулеметными лентами, в бескозырках с названиями судов Волжской флотилии и с винтовками в руках требовали документы.

Коммерческий институт, куда из Саратова поспешил Федин, сразу восстановил его в списках студентов. В октябре он определился на службу в общую канцелярию Наркомпроса РСФСР. Должность заместителя заведующего позволяла совмещать работу с учебой.

Дом Наркомпроса занимал особняк одного из бывших „именитых“ лицеев. Располагался он неподалеку от Крымского моста, парадный подъезд выходил на Садовую улицу. За день это приметное здание посещали многие сотни москвичей и приезжих…

Народный комиссариат просвещения объединял под своим крылом не только все школьное дело молодой Советской Республики. Пересматривая принципы сословно-буржуазной педагогики, наркомат закладывал и осуществлял новую систему обучения и воспитания детей и подростков, боролся с детской беспризорностью. В его задачи входила работа по введению всеобщей грамотности среди взрослого населения. Наркомпросу подчинялись высшая школа, народные университеты, библиотеки, он опекал науку, искусство, книгоиздание, музейное дело и т. д.

Важнейшие идейно-организационные основы построения новой, социалистической культуры, которые согласно программным установкам партии повсеместно разрабатывались и исходили отсюда, становились активной, действенной силой борьбы масс за новую жизнь. Во главе Наркомпроса стоял А.В. Луначарский, человек энциклопедической образованности. Заместителем наркома был историк М.Н. Покровский. Душой Наркомпроса с первых дней его создания являлась Н.К. Крупская, руководившая важнейшим внешкольным отделом. В Наркомпросе работали также А.И. Ульянова-Елизарова, П.Н. Лепешинский, П.И. Лебедев-Полянский и другие видные деятели партии.