Федерико Феллини - [50]

Феллини удостоился в связи с появлением фильма «Рим» совершенно необычной похвалы. Историк французского искусства Юбер Дамиш заявил: «Невозможно вторгаться в центр Рима. Любое вторжение туда оборачивается катастрофой. Доказательства этого нам уже предоставил в своем «Риме» Феллини. Когда в этой картине бульдозеры вгрызаются в землю и проникают в залы с фресками, фрески рассыпаются и разваливаются на кусочки. Рим — это пример того, каким образом построено и функционирует подсознание: наслаивание пластов или цивилизаций олицетворяет различные уровни глубокой психологической жизни. С этой точки зрения Рим мог бы представлять необыкновенную важность для Зигмунда Фрейда, когда основатель психоанализа изучал строение подсознания. В этом отношении Феллини преподнес нам абсолютно новую точку зрения на город: город, увиденный снизу, из-под земли. До Фрейда и Феллини Рим всегда рассматривался сверху».

«ГОРОД ЖЕНЩИН»

Костантини: Правда ли, как пишут журналы, что работу над фильмом «Город женщин» было сложнее всего довести до конца, что это был самый трудный драматичный фильм в твоей режиссерской карьере?

Феллини: Самым роковым фильмом за всю мою карьеру в абсолютном виде является «Путешествие Дж. Масторны». Я держал его в голове с 1966 года, и до сих пор мне так и не удалось его поставить, и думаю, что уже никогда не удастся.

— А какой из отснятых фильмов можно назвать наиболее роковым?

— Тогда это действительно «Город женщин».

— Что, его было сложнее снимать, чем «Казанову»?

— Несравнимо. Общеизвестно, что я не чужд преувеличений, но совсем не будет преувеличением сказать: того, что происходило во время съемок «Города женщин», не случалось со времен Мелье до наших дней. За время съемок было всё: рождения, смерти, похороны, разрушения, катастрофы. Форменная человеческая комедия, или, вернее, трагедия. Целая цепь несчастий, непрерывный ряд бедствий, за которыми следовали чередой непредвиденные и невообразимые события: несчастные случаи, болезни, ожоги, короткие замыкания, воспламенения, опротестовывания векселей, профсоюзные разногласия, забастовки, возмущения. Этторе Бевилаква, бывший вначале моим личным массажистом, а впоследствии стюардом всей труппы, умер. Нино Рота, мой композитор, умер. Этторе Манни, исполнявший одну из двух главных мужских ролей в картине — вместе с Марчелло Мастроянни, — умер. У Данте Феррейн, художника фильма, и Джанни Фьоре, кинооператора, родились дети, у одного от жены, у другого от любовницы. Марчелло Мастроянни и сценарист Брунелло Ронди почти одновременно потеряли матерей. Кроме того, Марчелло четыре раза удаляли то ли бородавку, то ли ячмень на глазу, который никак не хотел сходить. Несколько электриков умудрились обжечь руки и другие части тела. Исполнительный продюсер фильма Ренцо Росселлини-младший женился на Лизе Караччоло, римской княгине, с которой познакомился на съемках фильма, где она находилась в качестве продюсера «Заметок о фильме «Город женщин», документального фильма, который снимал Ферруччо Кастронуово. Сам я отделался сломанной рукой и ходил в гипсе больше месяца.

— Извини, конечно, но не прав ли тогда Альберто Гримальди, когда называет тебя Аттилой или даже супер-Аттилой современного кинематографа?

— Очень вероломный вопрос. Мне бы лучше не обратить на него внимание, а сделать вид, что я его не расслышал. И тем не менее могу сказать тебе, что съемки «Города женщин» проходили в совершенно особой обстановке: при постоянном напряжении и некоем непрекращающемся и даже возрастающем истерическом неврозе. Съемки каждого фильма происходят особым, лишь ему присущим образом. Снимая «Город женщин», мы ощущали себя словно в саванне, месте, грозящем всевозможными опасностями. Оглядываясь сейчас на те события, должен сказать, что для меня вся эта история закончилась совсем неплохо. Попытка исследовать глубины женской психики вынудила меня превратиться в рыбака, закинувшего удочку в открытом море. И это просто счастье, какое-то чудо, что акулы лишь слегка задели меня, а не ухватили зубами и не сожрали.

— Ты хочешь сказать, что вообще чудом выжил?

— Совершенно верно. Я избежал смертельной опасности, предчувствие которой у меня было еще до начала съемок. У меня был пророческий сон. Я увидел отчетливо, как на фотоснимке, всё, что должно со мной произойти, и то, что уже было в действительности. Этот сон длился не более десятой доли секунды. Я увидел огромное водное пространство и себя в центре бури на маленьком суденышке, которое уже начинало погружаться, и вода уже достигала моих икр, а вокруг — плавающих акул. Это была полная драматизма картина, тем не менее почему-то наполнявшая мою душу каким-то трагическим ликованием, чувством религиозной веры в то, что сейчас произойдет что-то чудесное. О чем может думать человек, видящий себя окруженным стаей акул? Он может*думать лишь о том, о чем думал я в тот момент: что сейчас должен появиться, как в фильме о Джеймсе Бонде, вертолет, который возьмет меня на борт, или о том, что одна из этих акул окажется ручной и внезапно превратится в дельфина, или что прилетит некая таинственная птица, на которую можно взобраться и избежать таким образом смерти.