ФД-1 - [53]
Зато в самой колонии не управились. И в главном здании и в литере «А», где расположились спальни, точно после погрома. По всем комнатам, по коридорам разбросана мебель, валяются клочки бумаги, куски фанеры, стоят у стены рамы, лестницы, щетки…
Торский — в кабинете Захарова. В кабинете, как в боевой рубке. Против Торского сидит садовник и просит:
— Это ничего, что ночь, вы все равно будете работать… А цветы кто приготовит? Вы же мне обещали давать по десять человек, а давали по пять.
Торский смотрит на садовника и бурчит:
— Днем вам дал сорок человек, днем мы решили все кончить, а ночь оставили для себя. А теперь вы опять просите. Это же ночь, поймите, это — наше время!
— Товарищи, так и розы ваши и гвоздики ваши… Я же не успею…
— Сколько вам?
— Десять человек.
— Три. Похожай, дашь из твоей бригады троих?
— Виктор… Да откуда же я возьму? У меня театр!
— У тебя все комсомольцы. Управишься. Давай.
— Ну, есть, — недовольно тянет Похожай и вытаскивает из кармана блокнот, чтобы выбрать для садовника самый слабый рабочий комплект. Садовник все же облизывается от удовольствия. Торский напоминает ему:
— Только с восьми! Алексей Степанович сказал: до восьми — полный отдых.
Дирижер оркестра толстый краснолицый Левшаков прослушал этот драматический отрывок и исчез потихоньку. Через пять минут откуда-то донесся слабый сигнал. Заведующий колонией Захаров, подняв голову от бумаг, спросил удивленно:
— Почему сигнал?
Дежурный бригадир маленький Руднев сорвался со стула:
— Да кто же это играет?.. Сигналка — вон лежит!
На маленьком столике лежала длинная труба с белой лентой. Никто в колонии не имел права давать сигнал, кроме дежурного трубача по приказу дежурного бригадира.
— Это они сами… сами играют… Нахально играют «сбор оркестра»!
Руднев смеется и вопросительно смотрит на Захарова:
— Разогнать?
— Жаль… Знаешь что… пусть они… поиграют, ведь у них завтра концерт.
Захаров вышел в коридор. У окна стоял главный инженер Василевский, сухой, строгий, прямой, как всегда. Еще осенью он не верил ни в колонию, ни в колонистов… По коридору пробегали озабоченные малыши: они спешили закончить личные дела к восьми часам. Увидев Захарова, Василевский отошел от окна:
— Пойдемте послушаем музыкантов, они разучивают прекрасную вещь, я уже два раза слушал: симфонию Шуберта.
В будущей физической аудитории, где уже стоят стеклянные шкафы, за столами музыканты. Кажется, что их страшно много. Дирижер отделывает симфонию Шуберта. Захаров и Василевский присели в сторонке.
Захаров устал, но нужно приготовиться к еще большей усталости, и поэтому хорошо прислониться к холодной стене и слушать. Он различает в сложном течении звуков то улыбки, то капризы, то восторженную песнь, то заразительный хохот, то торжествующий звон. Пять лет назад он создавал этот замечательный оркестр, который считается теперь одним из лучших в стране.
Сорок мальчиков, бывших бродяжек, играют Шуберта. Они поглядывают на Захарова и, вероятно, волнуются…
Дирижер кривится и бессильно опускает руки и голову — музыка нестройно обрывается.
Дирижер смотрит на Головина — большой барабан. Захаров еле заметно улыбнулся: он знает, сколько мучений испытал дирижер, пока нашел охотника на этот инструмент.
— Сколько у тебя пауза? — страдальчески-вяло спрашивает дирижер.
— Семь, — отвечает Головин.
— Семь! Понимаешь, семь? Это значит шесть плюс один, или пять плюс два, но не три, не три, понимаешь, не три! Надо считать!
— Я считаю.
— Наконец, надо на меня смотреть.
— И на вас смотреть, и в ноты смотреть… — говорит Головин недовольным баском.
— Чего тебе в ноты смотреть? Написано семь, сколько ни смотри, так и останется семь.
— Вам хорошо говорить, а мне делать нужно.
Мальчики хохочут, смеется дирижер, смеется и Головин.
— Чем вы его накормили сегодня? Сначала!
В восемь часов вышел на площадку лестницы Володька Бегунок и проиграл сигнал на работу. С лестницы спускаются девочки в красных косынках. Сегодня у них геройская задача — навести блеск на все окна, на все стекла шкафов, на все ручки.
Первая бригада Зырянского развешивает по аудиториям, спальням и залам портреты и зеркала — этой работы хватит на всю ночь. Не меньше работы досталось и третьей бригаде: на всех дверях надо прикрепить стеклянные голубые таблички, на которых золотом написаны названия комнат. Шестнадцатая бригада девочек приводит в порядок столовую. Шестая натирает паркет. У каждой бригады своя задача и — задача большая.
По всем коридорам и залам рассыпала свою агентуру четвертая комсомольская бригада, пользующаяся сегодня монопольным правом переносить мебель из помещения в помещение. Уже в начале вечера бригаду назвали «Союзтрансом». «Союзтранс» доставляет грузы по указанию дежурного бригадира и об их дальнейшей участи не заботится. Вот принесли из столярной огромные шкафы для химической лаборатории, вот притащили из подвала несколько зеркал, доставили в классы и десятки столов… И вот уже весь «Союзтранс» отдыхает в кабинете, и бригадир Скребнев говорит, усмехаясь:
— Биржа труда!..
В кабинете же сидят пять-шесть малышей, несущих службу связи. Этим сегодня придется побегать. Для связи малыши незаменимы.
Настоящее издание посвящено вопросам воспитания детей, структуры семьи как коллектива. Автор приводит многочисленные примеры жизненных ситуаций, конфликтов, непонимания в семье, затем разбирает и анализирует их. По его словам он стремился дать читателю «полезные отправные позиции для собственного активного педагогического мышления».
Отношение к Антону Семеновичу Макаренко (1888–1939), его идеям и деятельности в разные времена отечественной истории было неоднозначным. Попробуем теперь непредвзято взглянуть на, в сущности, незнакомого нам и очень интересного педагога, почерпнуть актуальные и сейчас (может быть, более актуальные, чем во времена самого Макаренко) его идеи.Педагогика Макаренко максимально ориентирована на воспитание. Различным составляющим именно воспитания (не образования!), его факторам, условиям, критериям воспитанности посвящены многие страницы книги.
В «Педагогической поэме» меня занимал вопрос, как изобразить человека в коллективе, как изобразить борьбу человека с собой, борьбу более или менее напряженную. Во «Флагах на башнях» я задался совсем другими целями. Я хотел изобразить тот замечательный коллектив, в котором мне посчастливилось работать, изобразить его внутренние движения, его судьбу, его окружение. А.С. Макаренко.
ЮНЕСКО выделило всего четырех педагогов, определивших способ педагогического мышления в ХХ веке. Среди них – Антон Макаренко, автор «Педагогической поэмы», известный своей работой с трудными детьми. Именно он предложил собственную систему воспитания и успешно воплотил свою теорию на практике.В книгу включено наиболее важное и значительное из огромного педагогического наследия А. С. Макаренко. Все, кого интересуют проблемы воспитания подрастающего поколения, найдут в этой книге ответы на самые разнообразные вопросы: как завоевать родительский авторитет, как создать гармонию в семье, как выработать целеустремленность, как содействовать всестороннему развитию ребенка, как воспитать счастливого человека, и многое другое.
Воспитание детей - самая важная область нашей жизни. Наши дети – это будущие граждане нашей страны и граждане мира. Они будут творить историю. Наши дети - это будущие отцы и матери, они тоже будут воспитателями своих детей. Наши дети должны вырасти прекрасными гражданами, хорошими отцами и матерями. Но и это не все: наши дети - это наша старость. Правильное воспитание - это наша счастливая старость, плохое воспитание - это наше будущее горе, это наши слезы, это наша вина перед другими людьми, перед всей страной. .
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.