Файзабад - [32]
В нескольких километрах за селением мы вылезли на какой-то обледенелый гребень. Внизу виднелось узкое ущельеце, на дне его, метрах в тридцати под нами то, что у духов называется дорогой.
Просидели мы там часа три, уже начало светать, и тут слышим отдаленный гул. Сразу определили - идет маленький караванчик. Связались с ротным. Остановить, посмотреть. Что не так - "мочить". Серега волнуется, первый раз как-никак. Спрашивает:
- Что в таких случаях делаете?
Отвечаем:
- Короткую очередь из пулемета перед колонной и осветительную ракету, в склон над головами... Хорошо известно, что с воем врезающаяся в камни сорокамиллиметровка действует на нервы похлеще ПК.
По притихшей цепочке передали приказ: "Приготовить гранаты. Без команды не стрелять!" Взвод деловито закопошился и замер. Ждем...
Наконец появились первые неясные тени. Идут тихо. Видно, что в цепи у них несколько навьюченных животных. А больше ничего в кромешной тьме скального разлома не разобрать. Когда духи вытянулись прямо под нами, кто-то выпустил ракету, а Зубяра, приложившись патронов на двадцать, удовлетворенно хмыкнул: "Ось, як сма-а-ачно!"
Даже в призрачном свете малиновых трассеров и разбившейся о камни "сороковки" было видно, что это полусонно бредущие на базар мирные дехкане. Внизу сразу заверещали, кто-то из них на ломаном русском заголосил срывающимся фальцетом: "Не стреляйте!" - и тут все крики покрыл яростный вопль Васька: "Получа-айте-е... Фашисты!" - а вслед прогремела длиннющая автоматная очередь...
Магазин у него был забит исключительно трассирующими патронами, неизлечимая болезнь всех молодых, и нам показалось, что заметавшиеся по дну ущелья жалкие фигурки все, как одна, были срезаны этим неправдоподобно длинным и столь же неправдоподобно красивым, светящимся, новогодним пунктиром. Оттарахтев из автомата, Васька хотел довести начатое до конца и уже, привстав, размахнулся, было "эфкой", но тут его праведный гнев был остановлен диким ревом десяти с лишним глоток: "Отставить!"
Куделя, рискуя сорваться с обледенелого склона, кинулся к перепуганному Ваське, и через несколько секунд мы услышали ни с чем не сравнимый звук звонких оплеух и перемежаемый отборным матом крик замкомвзвода:
- Где чека, недоносок?! Сюда давай, мать твою! Ищи... Убью тварь безмозглую! Ищи...
Вскоре чеку нашли, граната была благополучно обезврежена, а к нам на позицию с трудом вскарабкался старейшина - самый ветхий из идущих в караванчике бабаев. Как выяснилось, никто, по счастью, не пострадал. Единственная потеря - пробитый в нескольких местах мешок с рисом, навьюченный на одном из ослов. Но перепуганы чурки были, конечно, до мокрых штанов. Пока мы разговаривали с дедулей, на связь вышел Пухов и, узнав, "о чем стрельба", торжественно пообещал по возвращении в часть Васька "употребить". Следом на связи появился Морпех и, поправив ротного, торжественно заверил, что лично "употребит" всех до единого, начиная с Пухова и Звонарева, и заканчивая их домашними животными, если таковые имеются в наличии.
Серега дал отбой, скривил лицо и, сплюнув, сказал:
- Ну, уж в последнем-то никто и не сомневался!
Мы немного посмеялись, в который раз прошлись по звероподобному комбату и, отпустив старика с караванчиком, подозвали Васька. Тот подбежал, вытянулся и "с прогибом" доложил:
- Товарищ лейтенант! Младший сержант Либоза по вашему приказанию прибыл!
Взводный выдержал изощренно долгую паузу, потом расплылся в язвительнейшей улыбке и кивнул:
- Ну... Докладывай.
- А чаво докладывать-та? Все начали палить... И я начал!
Димка Куделя, давясь от смеха, подкатил глаза и тоскливо протянул:
- Господи! За что мне такой идиот под дембель?! А?!
Серега же просиял еще больше и, еле сдерживаясь, выдавил:
- Да я, Вася, не о том... Доложи командиру, как ты умудрился с тридцати метров влепить в толпу целый магазин и ни разу не попасть?!
О, Это было больно. Васька покраснел, потупился и промямлил невнятно что-то о невезении. Когда же мы поинтересовались: "Кому не повезло?" - он вовсе расклеился, и чуть было не прослезился.
После операции мы разрядили его магазин. Посчитали... Оказалось, что наш "антифашист" выпустил по "душманским извергам" шестнадцать патронов. Долго еще подшучивали в полку над "самой длинной" в истории боев за идеалы Апрельской Революции автоматной очередью.
Но как бы там ни было, а этот случай помог Ваське гораздо больше, чем наряды и побои. И хотя он все еще продолжал "откалывать номера", отношение к нему во взводе изменилось явно в лучшую сторону.
Помню, на операции в урочище Аргу начался мощный обстрел стоянки батальона. После первого гранатометного залпа по нашим машинам полусонный Васька подхватил, как ребенка, стоявший на броне АГС (а это сорок пять килограммов) и сиганул с ним наземь. Резво промчавшись метров двадцать и чуть-чуть не раздавив двух молодят, он бухнулся в чужой окоп и сходу открыл беспорядочный огонь. Вообще. В экстремальных ситуациях Васька молодцевато стрелял исключительно беспрерывными очередями. Но на этот раз ему никто не сказал ни слова, словно так оно и должно было быть.
Друзья! Перед вами – плод трехлетних размышлений, полутора годов кропотливой работы и одного обширного инфаркта. Роман о реальном настоящем и возможном будущем… Сразу хочу обратиться к любителям кидаться мокрыми шароварами и порванными на груди рубахами: Панове! Властью данной мне Господом – способностью творить – я свою часть общей работы сделал: смоделировал крайний сценарий развития событий. Это вам ходули, стремянка – дабы вы смогли заглянуть в открывающуюся бездну грядущего. Теперь ваш черед – сделайте так, что бы описанное будущее не стало реальностью.
Эта книга — о горьком солдатском хлебе. Выжить на жестокой войне, выжить среди озверевших, сбитых в земляческие стаи сослуживцев, выжить в голоде, жажде, грязи, кишащей тифом и гепатитом — это подвиг. А если при этом еще и не сломаться, не превратиться в животное, сохранить душу незамутненной, сострадающей и любящей, да погибнуть с достоинством, до конца выполнив свой воинский долг — разве это не восхождение на крест? Разве есть что святее солдатской доли?
Ближайшее будущее. Русофобская политика «оппозиции» разрывает Украину надвое. «Свидомиты» при поддержке НАТО пытаются силой усмирить Левобережье. Восточная Малороссия отвечает оккупантам партизанской войной. Наступает беспощадная «эпоха мертворожденных»…Язык не поворачивается назвать этот роман «фантастическим». Это больше, чем просто фантастика. Глеб Бобров, сам бывший «афганец», знает изнанку войны не понаслышке. Только ветеран и мог написать такую книгу — настолько мощно и достоверно, с такими подробностями боевой работы и диверсионной борьбы, с таким натурализмом и полным погружением в кровавый кошмар грядущего.И не обольщайтесь.
«У советского солдата, помимо его основной специальности, есть еще несколько внештатных – так называемая «взаимозаменяемость». Любой старослужащий в случае необходимости может принять на себя командование отделением или даже взводом, работать из любого вида стрелкового оружия (в том числе и орудий БМП), провести несложные реанимационные мероприятия, снять простую мину и прочее. У меня была целая гирлянда таких побочных специальностей…» Автору этой книги довелось воевать и в расчете АГС, и пулеметчиком, и снайпером в одной из самых «горячих точек» Афганской войны: «В высокогорной провинции Бадахшан, где дислоцировалась наша часть, «советская власть» распространялась только на административный центр – город Файзабад.
Сборник прозы "Я дрался в Новороссии!" издан в апреле 2015 года по инициативе Союза писателей Луганской Народной Республики, Союза писателей России, сайта современной военной литературы okopka.ru и издательства "Яуза" (Москва).
Очень важная для меня вещь. Второе произведение после почти десятилетнего творческого перерыва.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.
Книга посвящена Сиду Барретту, отцу-основателю легендарной группы Pink Floyd.