Фавориты и фаворитки государей Западной Европы - [19]

Монтеспан была знакома с некой госпожой д'Обинье (в замужестве Скаррон) ещё в бытность свою женой камергера двора, герцога Орлеанского Генриха Людовика де Пардайян де Гондрен, маркиза де Монтеспан. В те времена вдова Скаррон проявляла себя как дама умная, весьма почтительная и любезная, даже в какой-то степени угодливая и очень скромная. Когда у Монтеспан появились дети от короля, она вспомнила об этой почтенной вдове и пригласила её к себе за хорошие деньги и дом, купленный в её собственность, в качестве воспитательницы королевских детей.

У Монтеспан и Людовика XIV было четверо детей, и король признал всех четверых с правами принцев крови, а затем специальным эдиктом предоставил им право на престол, после чего королевские дети из дома госпожи Скаррон были перевезены во дворец вместе со своей воспитательницей. Госпожа Скаррон была хорошей воспитательницей, отлично владевшей психологией человека, и, так как своих детей у неё никогда не было, она полюбила детей короля от Монтеспан. Особенной её любовью пользовался Луи-Опост, старший сын короля, первенец, родившийся в 1670 году, будущий герцог Мэнский, которого, по её словам, «она усыновила в своём сердце». Судя по всему, Луи-Опост относился к ней значительно нежнее, чем к своей родной матери. Так, участвуя в соперничестве двух фавориток, герцог Мэнский принял сторону не своей матери, а бывшей его воспитательницы и согласился передать своей матери королевский приказ об удалении маркизы де Монтеспан от двора. За это маркиза возненавидела своего сына и эту ненависть к нему питала до самой своей смерти. Сын отвечал ей тем же настолько, что, когда она умерла, он не оплакивал её, а равнодушно принял её кончину. Но это было значительно позже, а в 70-е годы Людовик любил де Монтеспан, и она значила для Франции больше, чем королева. В эти времена король, разумеется, не обращал внимания на какую-то воспитательницу его детей, и если дарил ей по большим праздникам подарки, то исключительно по просьбе своей фаворитки.

Когда стала продаваться земля поместья Мен-тенон, маркиза попросила короля купить эту землю для вдовы Скаррон в качестве оплаты её услуг. Король согласился, и воспитательница, став владелицей земель Ментенон и соответственно дворянкой, получила наименование госпожи де Ментенон. Получив возможность жить при дворе в непосредственной близости от короля, де Ментенон, хороший психолог, стала потихоньку, ненавязчиво вмешиваться в отношения короля и его фаворитки. Она кротко упрекала Монтеспан за её капризы, раздражительность и жалела бедного короля, которому приходится всё это терпеть. Франсуаза сама рассказала об этой жалости к королю со стороны госпожи де Ментенон, а тому понравилось, что его кто-то жалеет, и он стал интересоваться госпожой де Ментенон, беседовать с ней сначала о воспитании детей, затем о взглядах на жизнь и взаимоотношениях любящих людей. Король жаловался ей на вспыльчивость фаворитки, а Ментенон тоже стала потихоньку жаловаться на Франсуазу, на её невоспитанность, иногда странное поведение, о слухах относительно её связи с дьяволопоклонниками. Людовик еще любил Франсуазу, ценил в ней энергию, с которой она распоряжалась двором и закладывала основы галантного века, но червь сомнения в отношении фаворитки и усталость уже немолодого человека от бурных проявлений эмоций требовали более спокойной жизни, а потому тихие беседы с госпожой де Ментенон, её разумные советы всё более и более нравились королю. Ментенон незаметно вкралась в душу Людовика XIV, стала его близким и доверенным лицом, так что, когда Франсуаза Монтеспан в душе своей заподозрила неладное, было уже поздно, но, уверенная в себе и королевской любви, она отогнала от себя эту мысль и не стала предпринимать никаких шагов.

Франсуаза-Атенаис часто покидала короля по своим делам. В 1678 году она в очередной раз поехала на курорт Бурбон-д'Аршамбо на несколько месяцев, а когда вернулась, обнаружила, что официальной фавориткой Людовика XIV является не она, а госпожа де Ментенон. Она не могла поверить: как это могло случиться, что женщина низкого происхождения, служившая у неё воспитательницей её детей, менее красивая, старше её на несколько лет, сумела вытеснить её, маркизу де Монтеспан, из сердца короля. И Франсуаза, считая это недоразумением, которое скоро разрешится, осталась в королевском дворце, но, как оказалось, на непродолжительное время. Помимо того, что король уже хотел нормальной спокойной жизни без скандалов, выкрутасов и капризов, а потому уже больше не воспринимал маркизу де Монтеспан с её неуёмной энергией, выяснилось, что маркиза оказалась замешанной в «деле о ядах». Это было не новое дело: расследование началось ещё в 1677 году, но тогда опасались трогать официальную фаворитку короля, однако теперь, когда она потеряла свой статус, с ней уже можно было не считаться: король заступаться за неё не будет. Уже в те годы, когда велось следствие по этому делу, обнаружилось, что герцогиня де Монтеспан входила в «кружок любителей фармакологии» и совместно с другими «любителями»: графиней Суассон, герцогиней Буйон, маршалом Люксембургом, племянницами кардинала Мазарини, придворными кавалерами, близкими к маркизе, и «колдуньями» активно посещала общество, главой которого была некая Вуазен, изобличённая как отравительница. Было проведено судебное разбирательство этого нашумевшего дела о любителях ядов и отравителях, и 22 февраля 1680 года Вуазен и еще 35 «колдуний» и отравителей были сожжены на костре. Тогда, благодаря покровительству короля, де Монтеспан избежала преследований, но спустя несколько лет, когда дело было фактически забыто, неожиданно дочь отравительницы Вуазен обвинила бывшую фаворитку короля в участии в этом кружке с целью получить сведения, как незаметно отравить короля.