Фаворитки - [17]

Но часто она ловила себя на том, что мысли ее снова и снова возвращались к королю, улыбнувшемуся ей, и невольно у нее перехватило дыхание, когда она себя спросила: «Придет ли когда-нибудь тот день, когда король пришлет за Нелли?»

В дни, последовавшие за ее успехом в роли Сайдарии, Нелл купалась в лучах славы. Она бродила по улицам, улыбаясь и остроумно отвечая на обращенные к ней приветствия. Ей нравилось стоять у входа в свой домик, наблюдая за прохожими. Она прогуливалась по Сент-Джемскому парку и видела, как король играет с придворными в путаницу и его броски оказываются самыми удачными. Она подолгу наблюдала, как он прогуливается со своими придворными, кормит в прудах уток, а его болонки не отходят от него ни на шаг. Он ее не видел.

А если бы и заметил, то разве вспомнил бы он актрису, которую видел как-то в своем театре? Много людей наблюдает за королем, когда он гуляет в парке или проезжает верхом по улицам столицы. «Почему, — спрашивала себя Нелл, — он должен обращать внимание на юную актрису?»

Но все равно каждый день она надеялась, что он придет в театр посмотреть, как она играет.

Тогда судьба была против Нелл. Она была готова подняться до самых вершин своей профессии, но счастливая жизнь неожиданно прервалась.

В течение нескольких недель после постановки «Индейского императора» по городу гуляли слухи. Голландцы начали соперничать с Англией на море. События эти представлялись далекими, но оказалось, что они могут изменить ход жизни молодой, начинающей приобретать известность актрисы. Когда Нелл увидела, как секли голландца, таская его по улицам, за то, что он сказал, будто голландцы разрушили английские фактории на побережье Гвинеи, ей стало жаль его. Бедный парень, его слишком сурово наказали за то, что он повторил придуманную кем-то ложь! Но несколько дней спустя Англия объявила голландцам войну. И тут она поняла, каким образом все эти события могли повлиять на ее жизнь. Театры наполовину опустели. Множество щеголей, заполнявших партер и ложи, отправились воевать с голландцами на море; король стал приходить в театр совсем редко, будучи занят делами государственной важности. А поскольку не появлялся король, то не приходили ни изящные дамы, ни джентльмены. Томас Киллигрю, Майкл Моухан и Карл Харт, являвшиеся пайщиками этого театра, выглядели озабоченными. Карл Харт вспоминал дни Республики, когда театральное действо осуждалось и актеры были лишены средств существования. Это были мрачные дни, и даже природной жизнерадостности Нелл поубавилось из-за спектаклей в полупустом театре и из-за погрустневшего любовника. И все же, не теряя энтузиазма, она предсказывала скорое поражение голландцев и возврат былого благополучия. Но в апреле приключилась еще большая беда, чем война с голландцами. Как и война с голландцами, она постепенно представала перед жителями Лондона во всей своей опасности, так как еще к концу 1664 года появились слухи о смертях в столице, вызванных, как подозревали многие, пугающей всех чумой. С приходом теплых весенних дней и лета она начала снова свирепствовать. Водосточные канавы, забитые грязью, зловоние распада, наполнившее воздух и висевшее над городом, как облако, способствовали распространению этого ужаса — чума свирепствовала, и скоро вся деловая жизнь в городе замерла. Еще совсем недавно Нелл и ее приятели играли в полупустом театре — теперь театры совсем опустели. Никто не решался посещать общественные места из страха, что рядом может оказаться зараженный. Первыми закрылись театры, и Нелл стало не на что жить. Карл Харт совсем затосковал; больше всего его угнетала невозможность выступать на сцене, а не страх заболеть. Он объявил, что им следует уехать из Лондона в глубь страны. Чистый деревенский воздух поможет избежать заразы.

— У меня мать и сестра, — сказала Нелл. — Мы должны взять их с собой.

Карл Харт видел ее мать, он содрогнулся от перспективы находиться в ее обществе даже пять минут.

— Это совершенно невозможно, — заявил он.

— Что же с ней будет?

— Не сомневаюсь, что она утопит свою печаль от разлуки с тобой в бутылке джина.

— А если она подхватит чуму?

— Значит, моя маленькая Нелл, она подхватит чуму.

— Кто будет ходить за ней?

— Конечно, твоя сестра.

— А что, если она тоже заболеет?

— Ты теряешь драгоценное время. Я хочу уехать немедленно. Каждая лишняя минута в этом зараженном месте может обернуться бедой.

Нелл, слегка расставив на полу свои маленькие ступни, подбоченясь встала в позу, как она говорила, рыбной торговки, ибо, вне всякого сомнения, запомнила она ее еще с тех пор, когда продавала свежие сельди — по десять штук за грош.

— Если я еду, — заявила она, — моя семья едет со мной.

— Значит, ты выбираешь свою семью вместо меня? — сказал Харт. — Очень хорошо, мадам! Вы сделали свой выбор.

После этого он оставил ее; когда он ушел, она взгрустнула, потому что она все же любила его и знала, что он очень переживает, не имея возможности выступать в театре. А она — дура. «Что я, — спрашивала она себя, — должна отупевшей от джина старухе, которая била и изводила меня, когда у нее были силы, и плакалась, когда не могла бить?»