Фаворит и узник - [8]

Самым узким местом в промышленном развитии в это время был транспорт. Не случайно его нормальная работа стала одним из первоочередных, ударных заданий пятилетнего плана. Существенного улучшения в этом направлении удалось добиться только к 1935 году. Железные дороги получили новое оборудование. Штаты во всех управлениях и отделениях дорог увеличились. Это романтическое время призывало стать летчиком, чекистом, машинистом паровоза… И многие откликались на призыв партии и правительства.

Еще до поступления в МИИТ Евгений видел, как по стальным магистралям страны Советов проносились новые стальные кони серий: СУ, ФД, СО, Тб, Эр, Лк и другие. Они завораживали мальчишек, наблюдавших, как огнедышащие многотонные громады грохотали стальными бандажами колес на рельсовых стыках, унося за собой пассажирские и товарные вагоны, пульманы, цистерны и платформы. Хотелось самому встать у реверса с регулятором и сдвинуть это многотонное стальное чудо вместе с пассажирским составом или товарным эшелоном.

Одногодок Евгения Петровича — Степан Петрович — отец автора этой книжки, тоже бредил паровой телегой. Он прошел уроки слесарного дела, побывал кочегаром и помощником машиниста, прежде чем стать в конце 30-х годов капитаном стального коня — машинистом паровоза. Всю войну он «проехал» — нет, скорее, «пропахал» почти в открытой ветрам, сквознякам, зною и морозам, а также пулям и осколкам паровозной будке от западных рубежей Отчизны до Сталинграда с вражескими обстрелами и под бомбежками.

В 1944 году с наступающими частями РККА снова вернулся в родное депо, чтобы в 40-50-е бить всесоюзные рекорды по вождению тяжеловесных поездов и получить знак «Почетный железнодорожник СССР».

Евгений Петрович Питовранов, наверное, тоже мечтал пополнить ряды железнодорожников-движенцев. Как уже говорилось выше, пройдя учебу в ФЗУ, он стал слесарем. А потом, после глазной травмы из-за попавшего осколка стальной стружки, вынужден был работать дежурным по станции. О машинисте мечтать не приходилось — медкомиссия не пропустила бы его по зрению.

Итак, Евгений Питовранов в 1938 году, на последнем курсе Московского института инженеров железнодорожного транспорта, переменил профиль своей будущей работы.

Берия, придя на смену Ежову, в 1921–1922 годах служил в ЧК Азербайджана на должностях заместителя начальника и начальника секретно-оперативного отдела. В декабре 1921 года к чекистам в республику приезжала ревизионная комиссия во главе Михаилом Сергеевичем Кедровым (1878–1941), соратником Ф.Э. Дзержинского. Комиссия выявила много нарушений законности и волюнтаризма со стороны Л.П. Берия. Спас его от ареста Г.К. Орджоникидзе, обратившись к И.В. Сталину, а последний — к Железному Феликсу. Это послужило уроком для Берии…

Пройдет время, и он, встав во главе НКВД после Ежова, станет исправлять тяжелые ошибки последнего. Несколько тысяч членов партии, военнослужащих и сотрудников ЧК были выпущены из тюрем и лагерей. По его инициативе 17 ноября 1937 года упразднены так называемые карательные судебные органы «двойки» и «тройки».

Сам он тоже наломал много дров в своей работе. Кстати, в советскую эпоху он оказался удобным козлом отпущения, то есть в положении шекспировского «Короля Лир», познавшим неблагодарность самых близких людей. Это на его плечи вешали интриги и всю ответственность за террор, уводя из-под критики излишне доверчивого, но в целом положительного для индустриализации страны Сталина. Выводились за скобки менеджерские успехи Берии в руководстве экономикой Грузии, органами ГБ в военное время и атомным проектом после войны.

В то же время это был период, когда на Европу надвигалась немецкая угроза, а в СССР закончившаяся кампания истребления руководящих кадров дезорганизовала как промышленность, так и армию. Она прибавила дерзости всем зарубежным противникам Москвы. Не подлежало сомнению вместе с тем, что репрессии являли миру образ общества, настолько раздираемого противоречиями по вопросам внутренней и внешней политики, что для их разрешения необходимыми оказались темные заговоры и массовые казни. Это был дополнительный аргумент всем противникам Москвы утверждать, что на Советский Союз нельзя полагаться как на твердого союзника, и они же высказывали сомнения относительно боевых качеств Красной армии и ее способности к наступательной операции.

Ах, как это было похоже на время России 90-х годов! Но тогда США и страны блока НАТО полагали, что ельцинская экономическая политика и без военного вмешательства разрушит Россию. Била в цель лермонтовская строка о том, что это — «насмешка горькая обманутого сына над промотавшимся отцом». Многие в ту пору трезвомыслящие сыновья России понимали эту фразу именно так: «над промотавшимся отцом» в облике гаранта конституции уже не столько насмехались, сколько боялись за безопасность страны. Это было начало конца вчерашней сверхдержавы. Но вернемся к концу 30-х.

А тем временем масштабы арестов в СССР потрясли в 1938 году даже американского посла Джозефа Эдварда Дэвиса, сторонника антигитлеровского соглашения с Москвой. На XVIII съезде ВКП(б), как писал итальянский историк и журналист Джузеппе Боффа в работе «История Советского Союза», Сталин и Ворошилов сочли необходимым вступить в публичную полемику с авторами подобных оценок, справедливо расценив их как поощрение нападения на Советский Союз…