Фаворит - [63]

– Да, одну минуту, сэр, – сказал Клем. – Джо Нантвич просил передать, что он хочет сообщить вам что-то важное.

– Да? – сказал я.

– Он спрашивал вас в субботу в Ливерпуле, но я сказал, что вы, может быть, приедете сюда, поскольку мистер Грегори упоминал на прошлой неделе, что завтра вы будете скакать на Адмирале. – Клем рассеянно поднял седло и разглаживал его рукою.

– А Джо не говорил, что именно? – спросил я.

– Да, говорил. Он хочет показать вам кусок коричневой оберточной бумаги, на котором что-то написано. Он сказал, что это вас заинтересует, хотя я не вижу в этом ничего интересного. Про какой-то курятник, если я правильно понял. Он вытащил эту бумажку в раздевалке в Ливерпуле, расправил ее на скамейке, аккуратно сложил и сунул во внутренний карман пиджака. И при этом хихикал. По-моему, он немножко выпил тогда, но ведь это было после Национальных скачек, тогда все выпили. Он сказал, что там на бумажке сплошная тарабарщина, но что это может оказаться уликой, почем знать? Я спросил, уликой против чего? Он не хотел сказать, да и я сам был слишком занят, чтобы возиться с этим.

– Я его увижу и все выясню, – сказал я. – Бумажка при нем, ты не знаешь?

– При нем. Он только что похлопывал себя по карману, спрашивая, здесь ли вы, и я слышал, как бумажка там шуршала.

– Спасибо, Клем, – сказал я.

Скачка кончилась, победителя повели расседлывать, и от трибун сюда, к весовой, устремились сотни возбужденных болельщиков. Я стоял у двери, ожидая Джо, и прислушивался к разговорам. Я узнал, что Ливерпуль всех разочаровал, а для человека, который рассказывал, явился чистейшим убытком. Я там не был, я был слишком занят, нарабатывая собственные плечевые мускулы с целью вернуть утраченную силу.

Сэнди на ходу похлопал меня по спине и сказал, что чертовски рад опять видеть на горизонте мою физиономию и что я похож на плохого актера, играющего Человека, Который Смеется.

– Ты видел Джо? – продолжал он. – Он тут все пищал, что ты ему нужен.

– Да, мне передали, – сказал я. – Я его как раз жду.

Двое журналистов кинулись расспрашивать меня о моих планах и об Адмирале для утреннего выпуска газет. Сэр Кресвелл Стампе удостоил меня кивком своей изящной головы и характерным оттопыриванием верхней губы, что у него обозначало улыбку.

Удовольствие, которое я испытывал, снова окунувшись в родную стихию, было несколько испорчено Дэном, шагавшим по лужайке с потрясающе красивой девушкой. Он без умолку что-то рассказывал ей, а она доверчиво поднимала к нему лицо и смеялась. Это была Кэт.

Увидев меня, они ускорили шаг и подошли ко мне улыбаясь.

Это была удивительно красивая пара, оба черноволосые и грациозные, – все-таки они необычайно подходили друг другу.

Кэт, уже привыкшая к моему шраму, который она хорошо разглядела во время ленча несколько дней назад, приветствовала меня коротким: «Кого я вижу!» В тоне ее – увы! – не было и намека на любовь и тоску. Она взяла меня под руку и попросила пройтись с ней и Дэном вдоль скаковой дорожки, она хотела наблюдать за следующей скачкой у рва с водой.

Я взглянул на Дэна. Он чуть улыбнулся, но его темные глаза смотрели на меня непроницаемо и неприветливо. Мои собственные мускулы тоже ведь невольно напряглись, когда я увидел его с Кэт. В данный момент я понимал его чувства.

Поэтому моя следующая фраза была продиктована не только желанием настичь Клода Тивериджа, но и беспокойством за судьбу нашей дружбы с Дэном.

– Я не могу, – сказал я. – Я должен найти Джо Нантвича. Может быть, после... если вам наскучит там гулять.

– Хорошо, Аллан, – сказала она. – А может быть, мы потом вместе выпьем чаю? – Она повернулась, чтобы идти, и сказала мне через плечо:

– Еще увидимся. – В этих словах и сопровождавшей их улыбке мне была ясно видна насмешка над ревностью, которую она во мне возбуждала.

Наблюдая за ними издали, я забыл о Джо и теперь пошел искать его. Ни в весовой, ни в раздевалке его не было.

Пит вырос надо мной, как башня, когда я вернулся на свой пост у дверей. Он приветствовал меня, как давно потерянного друга. Шляпа на его большой голове была сдвинута на затылок, широким плечам было тесно в пиджаке. Он добродушно оглядел мое лицо.

– А они неплохо тебя сшили, знаешь? В последний раз, когда я тебя видел, ты был весь залит кровью, – сказал он. – Ты, наверно, так и не помнишь, что с тобой произошло?

– Нет, – сказал я с сожалением. – Иногда мне кажется, что... но я не могу удержать мысль.

– Может, это и к лучшему, – сказал он, желая меня утешить, и поправил тесемку скаковых очков, готовясь идти в весовую.

– Пит, – сказал я. – Ты не видел Джо? Он, говорят, искал меня.

– Да, искал, – сказал он. – Он в Ливерпуле тоже искал тебя. Он очень хотел тебе что-то показать, адрес какой-то, что ли, написанный на коричневой бумаге.

– Ты видел эту бумагу? – спросил я.

– Вообще-то видел, но Джо меня раздражает, и я не стал с ним задерживаться. Кажется, там было написано «Чичестер».

– Ты не знаешь, где найти Джо? – спросил я. Губы Пита презрительно скривились.

– Я видел, как этот нахал зашел в бар минут десять назад.

– Уже! – воскликнул я.

– Жалкий пьянчужка, – сказал он без всякого сочувствия. – Я бы не позволил ему сесть на свою лошадь, если б даже, кроме него, на свете не осталось ни одного жокея.