Фаворит. Боярин - [60]

— Вот молодчина, йолки! Звали тебя, гад, паршивый! — В сердцах, бросил Иван.

— Что не так, брат? — Удивился Митя.

— Все не так, братишка. Все.

— Толком-то объяснить можешь?

— А чего тут объяснять, — безнадежно махнул рукой Иван. — У нас только что украли победу.

— Это вот этот-то удар? — Искренне удивился Митя. — А ничего что мы тут покрошили целую уйму народу. Ты погляди только на луг.

— Ну и кому это интересно? Не важно, кто и как сражался. Главное кто и как поставил точку. И у князюшки получилось просто на загляденье, — качая головой, пояснил Иван.

Н-да. Жаль конечно. Но не все еще потеряно. Если Кузьма сработает как полагается, глядишь, еще удастся оставить славу за собой. Так, и где он сейчас находится? В Замятлино, где же ему еще-то быть. Его дело разведка, а не в бою смерть искать. Тут уж как-нибудь и без него обойдутся. Он же, пусть занимается тем, что у него получается лучше всего.

ГЛАВА 8

— Бойся!

Предостерегающему выкрику вторил легкий хруст, быстро перешедший в громкий треск, а затем скрежет. Зеленый великан проломившись сквозь кроны своих товарищей, обламывая сучья завалился на землю. Несколько раз колыхнулся, создавая иллюзию последнего вздоха павшего героя. И наконец окончательно замер.

Люди с топорами наперевес, возбужденно перебрасываясь шутками, направились к павшему исполину. А вскоре округу огласили удары топоров, вплетаясь в общую какофонию лесоповала. Там где трудится сотня лесорубов тихо не может быть по определению.

Двое пильщиков свалив дерево, переглянулись и направились к другому, помеченному лесником. День только начинается, и прохлаждаться некогда. Есть дневная норма, и ее необходимо выполнить, а иначе ни платы ни обеда. Здесь принцип прост как мычание коровы. Кто не работает, тот не ест. При этом не сказать, что требования столь уж запредельные. Пусть наличие вооруженной охраны и указывает на то, что трудятся здесь подневольные.

— Острожский! Калинчук! К господину управляющему! — Раздался зычный голос десятника охраны.

Константин Иванович переглянулся со своим оруженосцем, и прихватив инструмент, они направились в сторону выкликавшего их. Шли неспешно, с достоинством. Один из них шляхтич, коему его положение велит блюсти себя. Второй верой и правдой служит своему господину, и прекрасно сознает, что по его поведению будут судить и о нем.

— А, вот ты где, Константин Иванович. Идите к каптеру, сдавайте инструмент, и отправляйтесь в лагерь.

— Без конвоя, — невесело ухмыльнулся шляхтич.

— А на кой он вам, конвой-то? Смысла вам бежать никакого. Выкуп за тебя пришел, а потому хочешь прямо сейчас в бега подавайся, искать никто не станет, — пожав плечами, ответил десятник.

— Ясно. Ну что, Микита, пошли что ли.

— Как скажете, пан.

— Да так и скажу.

Каптер оказался на месте и без вопросов принял топор и пилу. Чай не глухой, и слышал как этих выкликали. Освободившись, Константин Иванович еще раз окинул взглядом осенний лес, наполненный визгом пил, перестуком топоров, человеческими голосами и ржанием лошадей. Потом подал знак оруженосцу, и зашагал в сторону их лагеря, благо идти было не так чтобы и далеко.

Бой у неприметной речушки Бобровни закончился полным разгромом хуфы полковника Савенка. Сам он сумел избежать позора, сгинув в бою. А мертвые как известно сраму не имут. А вот выжившим пришлось испить эту чашу полной мерой. Части разбитого войска хотя бы удалось покинуть поле боя. А попросту бежать. Но многим довелось испытать горечь плена.

Микита, вполне мог бежать, и спасти добро господина. Благо тот брал с собой в поход немного, и вся поклажа с легкостью умещалась на одной вьючной лошади. И поначалу он так и поступил. Но потом узнал, что господин его то ли убит, то ли ранен, а то и попал в плен. Словом сгинул без вести. Вот и отправился прямиком к Замятлинцам, искать Константина Ивановича.

Нашел. Калинчука кстати в число пленных так и не определили. Тот сам решил сопровождать своего господина в неволе. Хоть куда, лишь бы рядом. Потому как он не мог и помыслить вернуться домой без Острожского. Рабская душонка? Ой не спешите клеймить. Верность, достойна только уважения. И мужчину искренне уважали как среди пленников, так и их охранников.

— Здравия вам, Константин Иванович, — поприветствовал вошедшего в конторку начальника лагеря, Карпов.

— И вы будьте здравы, Иван Архипович. Видите как у нас получается. Вы мне жизнь спасаете, а я в ваш дом с оружием.

— То жизнь. И, признаться, грех на нее жаловаться. Живы, и слава богу. Но вот то, что не во всем себя считаете правым, это уже радует, — с открытой улыбкой ответил Иван.

А как тут себя считать полностью правым? Шляхтичи ведь полагали, что от отряда в три сотни человек никого в живых не оставили, а на деле оказалось совсем не так. Те кто в бою погибли это понятно. Те кто сумел вырваться из бойни на берегу реки, так же нашли свой конец. А вот попавшие в плен, выжили все.

Причем и немалая часть раненых. Разве только те, кто скончался от совсем уж тяжких ран. Но и к их спасению Карпов приложил все усилия, развернув в лесу самый настоящий госпиталь. И спасти удалось многих. Как и избавить от увечий. Местные лекари просто чудеса творили.