Фаворит богов - [9]

Любовь бывает жестокой, Агриппина, — произнёс Тиберий, который возвращался от Октавиана и случайно заметил её.

Встрепенувшись, девушка решительно взглянула на него, вскинув голову. Её щёки, покрытые веснушками, вспыхнули от смущения.

   — Кто вам сказал, что я влюблена, Тиберий? — спросила она.

   — Но ведь что-то заставило тебя тайком следить за одним из гостей. Хотя возможно, что тобой руководит простое женское любопытство, — усмехнулся Тиберий.

Ему нравилась самоуверенность Агриппины и то, что она, будучи дочкой самой знаменитой шлюхи Рима, заботилась о своей благочестивой репутации. Впрочем, Агриппина была ещё слишком юна, чтобы погрязнуть в распутстве, как её мать Юлия.

Она приходилась родной внучкой Октавиану, но дед всегда проявлял к ней равнодушие. Отцом Агриппины был знаменитый Марк Агриппа, и именно от него она унаследовала свой сильный дух. К тому же Агриппина была необычайно красива. По её точёным плечам свободно струились медные кудри, длинная шея обладала белизной, которую ничуть не портили веснушки. Губы казались яркими, тёмными вишнями, а взор сверкал несгибаемой твёрдостью. Статная Агриппина казалась старше, чем была, из-за высокого роста и великолепно сложенной фигуры. Даже Тиберий признавал, что она — истинная внучка кесаря.

   — Я наблюдала за Германиком, — произнесла она неохотно. — Быть может, вам известно, есть ли у него возлюбленная?

   — Насколько я знаю, нет, — ответил Тиберий.

Улыбнувшись, Агриппина вновь посмотрела в трапезную.

   — Говорят, что он спас вам жизнь на Рейне? — осведомилась она.

   — Германик лишь исполнил свой долг, защищая своего командира и наследника престола. Любой солдат на его месте поступил бы так же. Поэтому я не нахожу в его поступке особой заслуги, — холодно ответил Тиберий.

Повернувшись к нему. Агриппина глубоко вздохнула:

   — Когда мы вернёмся в Рим, вы будете нашим кесарем? — прошептала она.

   — Да.

Девушка покосилась на свиток в его руке. Проследив за её взглядом, он насмешливо улыбнулся:

   — Август сделал мне подарок. Здесь его указ о моём разводе с твоей матушкой.

Щёки Агриппины вновь вспыхнули, на этот раз от гнева:

   — Торжествуйте же! Ведь вы всегда ненавидели её! — воскликнула она и бросилась бежать по галерее.

   — Ты права! И Юлию ещё ждёт жестокая кара, — пробормотал Тиберий и подозвал одного из рабов, несущих в трапезную кувшин с водой. — Позови сюда Гнея Домиция Агенобарба.

Отойдя к окну, он выглянул на улицу. Уже совсем стемнело. Вдали у мыса горели огни факелов. В тишине звучал рокот прибоя и шелест ветра в кронах деревьев. В небе мерцали далёкие звёзды. Из зала, где проходила трапезная, до слуха Тиберия долетали отзвуки музыки и гул голосов.

   — Всего через несколько дней я стану кесарем, — прошептал Тиберий, и кровь быстрее застучала у него в висках при мыслях об этом. Он крепче сжал свиток. Голова его слегка кружилась от волнения.

   — Зачем я тебе понадобился? — громко осведомился Агенобарб, появившись на пороге трапезной. Он был уже немного пьян.

В прошлом Тиберий неоднократно пил вино вместе с Домицием в походных лагерях. Любовь к вину объединяла их. Но Тиберий успел хорошо изучить характер приятеля и знал о его необузданном темпераменте.

Домиций Агенобарб невзирая на молодость успел зарекомендовать себя порочным, дерзким и наглым человеком, обладавшим к тому же жестокостью. Среднего роста, полный, даже толстый, с короткой рыжей бородой и копной медных полос, он мог бы показаться красивым, если бы не яростный огонь в синих глазах. Домиций обожал роскошь. Он был богат, часто устраивал пиры в своих дворцах и неудержимо тратил деньги на различные увеселения.

   — Ты понадобился Риму, а не мне, Домиций, — возразил Тиберий. — Ибо от задания, которое я решил тебе поручить, зависит судьба Отечества.

   — Громкие слова! А кесарь об этом знает? — осведомился Агенобарб.

Тонко усмехнувшись, Тиберий взглянул в глаза собеседнику:

   — Не забывай, Домиций, что я — будущий кесарь.

Наступило молчание, Агенобарб понимал, что долг подданного обязывает его во всём повиноваться Тиберию. Для него, как и для всех придворных, было очевидным, что уже через короткое время в империи произойдёт смена правителей.

   — Я любитель вина и шлюх, господин. И ты это знаешь. Какое важное поручение можешь ты доверить столь порочному человеку? — наконец сказал Агенобарб.

   — Буду краток, — кивнул Тиберий. — Для предстоящего дела мне нужен верный патриций, которого бы слушались солдаты. И в то же время он должен обладать решительностью и жестокостью. Поэтому я выбрал тебя. Поезжай на остров Планазию, взяв с собой отряд, и убей Агриппу Постума.

   — Ты предлагаешь мне убить Агриппу? Но зачем?! — вскричал Агенобарб.

Услышав возглас, в сторону собеседников повернулось несколько рабов. Схватив его за рукав туники, Тиберий подтащил приятеля к окну.

   — Агриппа — внук Октавиана. После того как я взойду на престол, у меня могут появиться враги, желающие совершить переворот и, провозгласив кесарем Агриппу, править в Риме вместо него. Я должен позаботиться о том, чтобы в моём государстве не возникло никаких смут, — прошептал он, с трудом сдерживая ярость.