Фауст 4.0 - [2]

Умирая, мой мозг оставался спокоен. Я не успел раздавить «Третий Рим» до основания. Причинённые мною неудобства и разрушения будут ликвидированы в течении недели. Но они не знали самого главного — ведь я чертовски дерзкий сукин сын… паука ждёт сюрприз — самая большая шутка из мною придуманных…

Прошлое

Фауст является даже не простым аналитиком и кибер-программистом, он именно оружие — многофункциональное, с невероятными возможностями… и искусственным интеллектом. Его психическую матрицу собирали по крупицам, из личностей двадцати четырёх человек. Два с половиной десятка профессионалов по психологии, аналитике, программированию, логике и других интеллектуальных наук, подверглись полному копированию, сознания и личности в жёсткие конструкты. Затем вычищенные от ненужных, лишних в работе воспоминаний, эмоций, чувств — конструкты были объединены в один. Так родился Фауст. Руководство корпорации настолько боялось своё детище, что начисто лишило его возможности произвольно совершать логические связи, отходить от заранее заданной программы, то есть запретила ему думать самостоятельно. Тем самым, загоняя Фауста в твёрдые рамки: приказали — сделал — забыл. Не знаю, что толкало корпорацию на этот шаг — хотя они и получили, таким образом, полный контроль над программой, однако, заморозив личность Фауста в жёсткий конструкт, полностью искоренили в нём творческий потенциал, способность размышлять и приходить к собственным выводам, учиться на своих ошибках и решать возникающие проблемы по старому опыту. В общем, превратили его в послушного раба страдающего склерозом, или точнее — в обычный инструмент…

Первоначально Фауст был задуман как защитная программа со встроенными цепями искусственного интеллекта, по борьбе от несанкционированного доступа к сети «Третьего Рима». Я успел проработать в корпорации пол года и за этот короткий срок зарекомендовал себя как лучший программист.

Начальство успело дать два повышения — вначале на должность виртуального телохранителя главы безопасности Северного филиала, а через месяц уже перевели в главный штаб как сотрудника КБК, успехи окрыляли меня. Я стал считать корпорацию своей семьёй, был преданным как пёс, сейчас не могу без отвращения вспоминать себя тогдашнего — фанатичный придурок, вот кем я был. Шесть месяцев в корпорации очень сильно успели меня изменить.

Впечатлённый своей должностью оперативного работника КБК я захотел, каким ни будь образом выслужиться перед начальством, и принялся за создание первого Фауста. Четыре месяца каторжной работы в одиночку, я спал по три-четыре часа в сутки, остальное время сидел за кодингом ядра для Фауста. Мне и раньше, до работы в корпорации, приходилось занимался изготовлением защитных механизмов но на этот раз я превзошёл самого себя, сомневаюсь что когда ни будь ещё сумею написать такую прогу, совершенную с любого ракурса — ни одного лишнего байта, всё подогнано и заоптимизировано до предела… Наверно, я гений, раз сумел сделать всё это за четыре месяца…

Я как умалишенный лазил по сети. Искал исходники новых вирусов и полиморфов — они стали клыками и когтями моего призрака. Шарился в архивах по разработкам функциональных AI и аналитических программных пакетов, выискивая из гор хлама то что, стало сознанием будущей программы. Сорцы эксплоитов и сканеров. Мелкие штрихи ускоряющих алгоритмов…

Я микшировал куски чужих и собственных программ, так как никто уже давно не делает — с нуля. Без всякой технической поддержки со стороны и помощи направленных на кодинг ЭйАй. С виртуозностью впавшего в наркотранс диджея, который крутит запись по волне, в реальном времени накладывая на неё сэмплы и эффекты, при этом ни разу не исковеркав всю гармонию мелодии. Я внедрял в него блоки чужого кода, дорабатывал уже существующие модули и синтезировал их со своими индивидуальными разработками. Получалось нечто странное — программа, которая самостоятельно, благодаря элементам искусственного интеллекта и гибким логическим цепям, контролировала доступную ей сеть не хуже любого администратора. Первый Фауст делал просто невероятное — он самостоятельно вычислял нарушителей, анализировал их способы взлома, учился их стилю работы. Если в защите сети обнаруживалась дыра, и Фауст её находил, то он программировал патч и закрывал ошибку. Он умел проникать в чужие системы не хуже любого хакера, изучал новые опасные для системы механизмы и вирусы, затем анализировал все их модули, и если находил в программах полезные для себя функции — встраивал их в свою собственную оболочку, то есть был самообучающейся программой.

Искусственный интеллект не был в то время новинкой, однако моё детище привлекло внимание начальства. Мне тут же предложили должность главного директора нового проекта — создание легального Фауста, тогда девятнадцатилетнему мне казалось, что теперь у меня неограниченные возможности — хорошая работа, не чета той которой я занимался до устройства в корпорацию, неплохая зарплата, и мощные компьютерные ресурсы. А что ещё нужно такому человеку как я? Информационные технологии — единственное что действительно приносило мне счастье, я любил компьютеры и любил программирование. Больше чем эти две вещи мне от жизни было и не нужно. Сейчас я понимаю, почему они это сделали — разобраться с той ахинеей, которой были исходники первого Фауста, больше бы не сумел никто. Код был уникальным, но настолько запутанным, что любой спец, над его расшифровками и структурированием ломал бы голову не один месяц.