Зверел в дни смуты род людской,
Объят бессмысленной враждой;
Всех грызла зависть; страх-злодей
Друг с другом стравливал людей
Батлер
Фрэнсис Шир не считал себя грозой трущобных кварталов. В его банде было всего четверо головорезов, и, естественно, держать в кулаке весь сектор бродяг, проституток, наркоманов и другого отребья Лондонского дна с таким количеством бойцов было попросту невозможно. Но Шир мечтал быть «крутым» — ему снились фешенебельные рестораны, дорогие автомобили, натуральные продукты, казино, круизные лайнеры и качественные наркотики. Он грезил о том, чтобы просыпаться утром и видеть с собой на кровати пышногрудую фотомодель, а не затасканную третьесортную проститутку за двадцать кред, у которой мед-карта испещрена отметками о десятке венерических заболеваний.
Родители Фрэнсиса никогда не были аристократами (оно и понятно — что делать представителям высокого сословия в трущобах?), все их мечты вертелись вокруг очередной дозы наркоты или бутылки спиртного. Но Фрэнсис предаваться мечтаниям о большем, и верил, что когда-нибудь он сумеет вырваться из этих отвратительных кварталов, где каждый подъезд пропитан запахом пота, рвоты и низкопробной синтетической марихуаны. Купит себе титул барона, будет жить на верхних уровнях в секторах для преуспевающих бизнесменов и дворян. Возможно, изредка станет посещать балы и вызывать на дуэли напыщенных аристократишек где будут преподавать им уроки суровой жизни, которым сам обучился в трущобах…
Наверное, эта самая жажда хорошей жизни и заставляла Фрэнсиса собирать свою группу и катить в салоне монорельса к богатым кварталам, для того, чтобы вытряхнуть из какого-нибудь зажравшегося толстосума пару купюр или обчистить кассу небольшого магазинчика, стоявшего на окраине сектора — подальше от легавых и камер наблюдения.
Фрэнсису минуло двадцать один год, за свою короткую жизнь он легально не заработал и креды — честная работа (как частенько выражался отец Фрэнсиса, который сейчас сидел в тюряге и ждал прочистки мозгов) не к лицу настоящему мужчине, крутой должен брать от этой жизни всё своей силой. И Фрэнсис, следуя совету «папы», брал. Отнимал силой, потому что ничего другого ему и не оставалось — жителям дна не найти хорошей работы, у них нет нормального образования, нет квалификации и знаний. Обычно те, кто родился в трущобных секторах, как правило, в них и умирали, те, кто сумел дожить до сорока считались долгожителями. А максимум, на какую работу они могут надеяться, это должность уборщика в крохотной фирме, у которой нет денег на покупку дройда-убощика… И такое положение не устраивало молодого, но крепкого парня по имени Фрэнсис Шир, в жилах которого текла горячая кровь и обладавшего задатками проницательного лидера.
Сегодня Фрэнсис решил пойти на «дело», обзвонил четвёрку своих ребят и назначил встречу на десять вечера в подземке. Они отправятся в «преуспевающий» сектор к жирненьким и непуганым толстячкам. Прижмут обрюзгшего слюнтяя или какую-нибудь старую сучку, снимут часы, золотые побрякушки, вынут из кармана кошелёк и даже, возможно, не станут никого долбить кулаками и возить мордой об асфальт…
Фрэнсис ухмыльнулся своим мыслям.
Шир ненавидел и завидовал тем, кто жил за пределами трущоб, даже так называемым представителям среднего класса, прослойки между нищими и богатыми, которая становилась с каждым днём всё тоньше и тоньше. Они живут в нормальных квартирах, а не в свинарниках и не тесных кластерных комнатёнках размером три на три, они смотрят телевизоры, у них есть нормальная работа и почти всегда водятся деньги. Эти люди могли себе позволить на праздники или семейные торжества купить сочные фрукты, апельсиновый сок не из концентратов, выдержанное вино… У них в просторных квартирах стояли личные терминалы, видеодвойки или голографические проекторы… Но ничего, сегодня банда немного наварится за счёт одного из представителей среднего класса…
Фрэнсис умел выколачивать из людей деньги, для этого у парня в левом предплечье находилась обойма из пяти стальных «пёрышек» — единственная операция, на которую у него хватило денег. За имплантацию «пневмо-вкладыша» и изменение мускульного аппарата левой руки у Фрэнсиса ушли все кредитки, что он накопил за девять месяцев грабежа. Оперировали Шира в одной из теневых клиник, спрятанной от прозорливых копов и экзекуторов, в одном из кластерных домов — перегородки между маленькими комнатёнками были сломаны и современная лаборатория, укомплектованная лучшим оборудованием, расстелилась на несколько этажей. Клиника расположилась в ничем не приметной и неотличимой снаружи от своих соседей, общаги класса «улей». Креды, заработанные Фрэнсисом нелёгким и с большим риском для жизни криминальным трудом, уплыли в карман хирургов азиатов. Но парень еще ни разу не пожалел о потраченной сумме — плоское двенадцатисантиметровое перо из высокоуглеродистой стали, выпущенное «вкладышем» пробивало насквозь двухдюймовую доску.
Хотя даже без металла в кулаке и особых модификаций тела Фрэнсис мог переломать рёбра любому человеку, по крайней мере, в своём квартале он уделывал (и не раз) патрули «мясников» и даже киберов, несмотря на все их улучшения, усовершенствования и модернизации организма. Но следует заметить, что киберы ему попадались не самой высокой пробы — «навороченные» модификанты редко шарятся в трущобах…
