Фау-2. Сверхоружие Третьего рейха, 1930–1945 - [49]

Миновав второй коридор, который под небольшим углом шел наверх, мы через большую насосную станцию вышли на открытый воздух. Тут стояла высокая деревянная башня, в которой вода повторно охлаждалась, а в песчаную стену, огораживающую испытательный участок, были вкопаны большие, около 7,5 метра высотой, водяные цистерны.

Теперь от просторного песчаного пространства, покрытого наносами черного шлака, меня отделяла только длинная низкая дюна, поросшая соснами. Тут располагался испытательный стенд номер 10. Ровная поверхность черной окалины местами перемежалась клочками травянистых лужаек, небольшими светлыми бетонными заплатками, деревянными платформами на овалах утоптанного суглинка. Отсюда проводились испытательные запуски, чтобы выяснить, насколько их выдерживают различные типы земли. Повсюду стояли мощные транспортеры, доставлявшие ракеты, а также и сами ракеты на стартовых столах. Машины технических служб и цистерны с горючим располагались на равных интервалах друг от друга; гибкие трубопроводы тянулись к патрубкам ракет, а белые ленточки отмечали пути прокладки кабелей.

Основной порядок запуска ракет в полевых условиях был разработан на практике под руководством инженера Клауса Риделя; позже он был включен в боевой устав.

Машина ждала меня. Мы проехали мимо высокого испытательного стенда номер 1 и повернули на узкую бетонную дорогу, которая шла вдоль опушки леса с севера на юг; рядом с ней тянулся длинный ряд других испытательных стендов.

Я сделал короткую остановку у небольшого испытательного стенда номер 8 посмотреть, как идут приемные проверки. Здесь двигатели, поступившие с предприятий, подвергались испытаниям в работе. Синевато-багровая газовая струя уходила в широкий металлический колодец с двойными стенками. Через многочисленные мелкие отверстия во внутренней стенке колодца потоки воды охлаждали слепящие языки пламени. В течение всех шестидесяти секунд проверки из жерла туннеля, который разворачивал струю пламени под углом 90 градусов, поднимались огромные облака плотного белого пара.

Нас не удовлетворяла конструкция нашего двигателя – первого ракетного двигателя с тягой 25 тонн и периодом горения одна минута, но все его недостатки объяснялись тем, что он создавался на чисто эмпирической основе. В нем причудливо сочетались детали, созданные ранее для предыдущих моделей двигателей. Кроме того, они были слишком сложны для массового производства. Мы предъявляли слишком высокие требования к мастерству сварщиков. Если даже новое сварочное оборудование, работающее в автоматическом режиме, соответствовало требованиям работы, количество человекочасов, затраченных на изготовление двигателя, все же оставалось непомерно большим. Чтобы создать облако из мельчайших капель распыленного горючего, чтобы обеспечить охлаждение при помощи спиртовой пленки, необходимо было проделать тысячи мельчайших отверстий и в стенках сопла, и в головке с форсунками.

Доктор Тиль уже пытался упростить систему вспрыскивания горючего, но в большой камере она работала не очень хорошо.

Профессор Бек из Дрезденского инженерного института два года разрабатывал другую конструкцию. Она была куда проще в производстве, но пока успешно работала лишь в небольших двигателях с тягой меньше 900 килограммов. В сочетании с большой 25-тонной конструкцией она оглушительно гудела, то и дело меняя ритм и останавливаясь, а камера сгорания серьезно вибрировала во время стендовых испытаний. В то время мы, несмотря на сложности производства, продолжали совершенствовать головку камеры сгорания с восемнадцатью форсунками.

Почти полностью завершенный испытательный стенд номер 9 лежал дальше к югу. Он использовался для работы с большой сверхзвуковой зенитной ракетой с дистанционным управлением. Обогнув его, я оказался рядом с другим стендом, который служил для испытаний различных комбинаций горючей смеси, в которые входила азотная кислота. Затем я направился к небольшому стенду номер 3, где в горизонтальном положении испытывались двигатели с тягой до 1000 килограммов, и побывал у стендов, на которых шла работа по приемке больших насосов для перекачки горючего и паровых турбин на перекиси водорода. Рефрижераторная камера, охлаждавшаяся жидким кислородом, дала нам возможность производить проверки при очень низкой температуре.

В завершение объезда я оставил за собой стенд номер 4. Он представлял собой точную копию нашего большого куммерсдорфского стенда, который всего год назад мы использовали для наземных испытаний экспериментальной ракеты «А-5». С тех пор с Грейфсвалдер-Ойе были запущены сотни ракет, так что номер 6 был готов перенять у номера 9 все заботы с большой сверхзвуковой зенитной ракетой.

Отсюда я направился в большой сборочный цех и далее к цели своего объезда, в измерительный корпус, в лабораторию отдела электроизмерений.

Доктор Штейнхоф уже несколько дней просил меня заехать. Я и сам хотел обсудить с ним результаты некоторых исследований. Проблема заключалась в необходимости сократить рассеяние по горизонтали «А-4». С самого начала нам было ясно, что эти дорогостоящие ракеты не могут быть использованы в ходе военных действий, пока мы не сведем их разброс и особенно рассеяние по горизонтали к минимуму. До сих пор он составлял примерно 18 километров. Это было недопустимо много. Задачей доктора Штейнхофа было добиться, чтобы рассеяние не превышало полутора километров. Причинами столь широкого разброса служили ошибки наладки и корректирования, растущие допуски в системах управления и контроля, отсутствие стабильности гироскопов и масса более мелких факторов.