Фата-моргана - [3]

Не дожидаясь приказания, Жак опустился на одно колено. Поднес к плечу приклад заряженного арбалета. За спиной у него, держа под уздцы лошадей, тяжело дышал перепуганный Абу. Уловив подходящий момент, оруженосец выстрелил. Прогудев в воздухе, болт пробил шею опередившего товарищей сарацина. Раскинув руки, разбойник свалился с лошади.

– Молодец! – рявкнул рыцарь.

Затем, прокричав боевой девиз, он пригнулся и, опустив копье, помчался вперед. Вороной фризской породы(3) Галльярд был гораздо крупнее местных лошадок его противников. Бертран послал коня на переднего сарацина. Тот в последний момент решил уклониться от схватки и натянул поводья, пытаясь избежать столкновения. Наконечник франкского копья вместо головы в бурнусе пронзил воздух, но Галльярд, защищенный кожаным нагрудником со стальными пластинами, ударил вражескую лошадку, словно боевая галера рыбачью лодку. Конь со всадником в белой тунике отлетели в сторону. Каурый сарацина отчаянно сучил тонкими ногами, пытаясь устоять, но следивший за схваткой оруженосец выстрелил. Болт вошел в грудь жеребца по самое оперение, и враг оказался под бьющимся в агонии животным. Мгновением позже, изловчившись, воин ткнул копьем поверженного разбойника в бок...

Третий противник напал на рыцаря с левой руки. Описав дугу, кривой клинок попытался достать защищенную шлемом голову Бертрана. На полпути его встретил взметнувшийся треугольный щит с лазоревой полосой наискось. С каждой стороны нарисованной границы вставал на дыбы красный лев. Отбив саблю, крестоносец ткнул в бедуина копьем, но промахнулся. Ударив лошадь босыми пятками, кочевник помчался прочь.

– Убей его, Жак! – срывая голос, проревел де Ланс. – Прикончи язычника, а я...

Задохнувшись от возбуждения, он послал Гальярда в галоп. Вперед к деревьям, у которых продолжал сражаться рыцарь в плаще с красным крестом.

Обливаясь потом от жары и страха опоздать, Жак взвел тетиву в третий раз. За спиной визгливо закричал на своем тарабарском языке Абу. В голове оруженосца мелькнула мысль, что черная образина сейчас набросится на него сзади. Дрожащими пальцами стрелок вложил болт в направляющую ложбинку. Торопливо прицелился. Удравший от хозяина сарацин стремительно приближался. Еще немного и враг просто сметет его. Но физиономия чертова язычника перекосилась от ужаса, и Жак понял, что успел. Щелкнула тетива – болт с хрустом вошел в нападающего.

Отскочив с пути лошади, оруженосец уронил арбалет на землю. Быстро вытащил из ножен тяжелый клинок. Но драться ему не пришлось: взбрыкнув, животное сбросило со спины всадника и умчалось. Занеся тесак, Жак подбежал к лежащему на земле человеку. И опустил оружие – враг был мертв.

В это же мгновение его хозяин проткнул копьем одного из трех разбойников, наседавших на рыцаря с красным крестом. Будучи спиной к атакующему франку, ничего не подозревавший воин получил удар промеж лопаток и слетел с коня. Выпустив засевшее в теле врага оружие, де Ланс выхватил меч, но сарацины пустились наутек. Неожиданное нападение и смерть товарища отбили у них всякое желание сражаться.

Молодой человек погнался было за удирающим противником, но его окликнул полный отчаяния голос.

– Шевалье, оставьте их! – кричал за спиной спасенный рыцарь. – Я тяжело ранен! Во имя Господа нашего, Иисуса, вернитесь!

Несмотря на охватившую его горячку боя, Бертран придержал коня. Убедился, что двое язычников удаляются и явно не помышляют о возвращении. Потом, вспомнив о врагах, угрожавших жизни паломника, с удивлением отыскал на земле мертвые тела в белом. Сам же пилигрим бесстрастно вытирал трофейным бурнусом испачканную кровью верхушку окованного железом посоха.

– Помогите, – послышался голос рыцаря. – Скорее... я умираю...

Оглянувшись на холм, где в лучах заходящего солнца маячили силуэты оруженосца и Абу, де Ланс подъехал к раненому. Спасенный им крестоносец, попытался слезть с коня, но не смог. Подбежал паломник. Вместе они сняли раненого с седла и уложили на траву. Черные глаза незнакомца вспыхивали в запавших глазницах болью и тревогой. По тому, как краска стремительно покидала окаймленное курчавой бородкой лицо, Бертран понял, что рыцарь истекает кровью. Его кольчуга оказалась изрублена, а стеганый жупэн под ней весь промок.

– Я умираю, – ледяные пальцы остановили руку де Ланса, когда он попытался перевязать одну из ран. – Меня не спасти, сейчас важно другое... Шевалье, вас послал сам Господь. Я должен был доставить этого человека...

Взгляд рыцаря остановился на паломнике. Тот как-то неуверенно пошевелился.

– Поклянитесь Господом нашим Иисусом, что проводите мэтра Бонкастра, – с неожиданной страстью продолжил умирающий, – живым и невредимым в цитадель Аккры. В прецепторий ордена Храма, которому я служу, – говоря все это, тамплиер пытался возвысить голос, но ему удавался лишь обессиленный шепот. – Поклянитесь...

Рыцарь постарался сжать кисть де Ланса, но не смог.

– Бонкастр – это я, – пояснил паломник. – Благородный мессир Монсан выкупил меня из сарацинской неволи.

– Ну, что же вы молчите? – прошептал храмовник. – Ведь не зря же Господь послал вас на помощь.