Фашизм: идеология, политика - [96]
В полной мере подобные оценки можно отнести и к немецкой социал-демократии. Накануне первой мировой войны СДПГ была одной из самых многочисленных и организованных социал-демократических партий. Международные конгрессы социалистов в Штутгарте (1907), Копенгагене (1910), Базеле (1912) широковещательно декларировали: если возникнет угроза воины, все трудящиеся классы и их парламентские представители обязуются предпринять все самые действенные меры, чтобы помешать началу войны. Но если война все-таки начнется, они обязаны бороться за ее быстрейшее окончание и всеми силами использовать вызванный войной хозяйственный и политический кризис к восстанию народа, чтобы ускорить уничтожение капиталистического классового господства.
Однако еще до начала войны, в 1913 г., при голосовании в рейхстаге за предоставление кредитов на увеличение армии депутаты-социал-демократы, представлявшие самую сильную фракцию рейхстага, дали свое согласие на это и тем самым нарушили решения конгрессов своей партии. Следующий шаг предательства социал-демократические лидеры совершили 4 августа 1914 г., проголосовав после начала первой мировой войны за предоставление буржуазно-юнкерскому правительству военных кредитов.
Более того, германские профсоюзы, руководимые реформистами, решили поддержать все мероприятия правительства по мобилизации. Профсоюзы даже выступили с инициативой немедленно прекратить борьбу за повышение заработной платы, прекратить забастовки, создать центральные «рабочие» органы в помощь правительству. В контексте данной деятельности реформистских лидеров социал-демократии был вполне понятен смысл знаменитой реплики Вильгельма II: «Я не знаю никаких партий, я знаю только немцев». Прусский министр внутренних дел также весьма высоко оценивал позицию социал-демократов. Так, он заявлял 31 декабря 1914 г.: «Поворот в воззрениях социал-демократической массы народа, без сомнения, наступил, и даже его вожди не могут противостоять этому влиянию. Они сами в подавляющем большинстве стоят теперь на радикальной точке зрения. В дальнейшем социал-демократы должны быть допущены к работе в хозяйственной и государственной областях, и необходимо дальше пытаться расколоть их лидеров»[446].
И позднее буржуазное и мелкобуржуазное влияние помешало рабочему классу Германии идти победоносным революционным путем. В 1918 г. в обстановке, вызванной военным поражением, в Германии вспыхнула революция. Знамя рабочих и солдатских Советов было поднято в Киле, Гамбурге, Лейпциге, Мюнхене, Берлине. Однако в отличие от социалистической революции в России, руководимой твердыми и последовательными революционерами-большевиками, стихийные революционные выступления трудящихся масс в Германии не были возглавлены сплоченной, единой боевой пролетарской партией. Весьма быстро ключевые позиции в Советах были захвачены социал-демократами, стремившимися подменить коренные революционные преобразования капиталистического общества буржуазно-демократическими реформами.
В результате, несмотря на благоприятную обстановку, революция не привела к коренному повороту в истории немецкой нации. Рабочий класс потерпел поражение и не смог довести до конца даже буржуазно-демократическую революцию, не говоря уже о превращении ее в социалистическую. Остались нетронутыми экономические позиции монополистического капитала и феодального юнкерства. Не были уничтожены корни агрессивного германского империализма. Капиталистический государственный аппарат не был сломан[447]. Более того, такие правые вожди германской социал-демократии, как Эберт и Носке (последний даже откровенно называл себя «кровавой собакой»), развернули жестокие, поистине кровавые репрессии против рабочих. Жертвами контрреволюции пали 15 тыс. лучших представителей немецких трудящихся, в том числе Роза Люксембург и Карл Либкнехт.
