Фашизм: идеология, политика - [92]
8 августа 1941 г. в одном из лагерей для немецких военнопленных побывала комиссия Коминтерна. 90% пленных, полностью оставаясь в плену фашистской пропаганды, утверждали, что в «третьем рейхе» осуществлен немецкий социализм, что предприниматели не обладают больше правом все решать самостоятельно и что на заводах и фабриках наведен «порядок». Большинство пленных категорически заявляли, что Германия нуждается в «жизненном пространстве» и что Европе поэтому нужен «новый порядок». Этим они обосновывали разбойничьи походы против других народов. «Потрясающим было то, — отмечал В. Ульбрихт, — что среди солдат находились молодые металлисты из семей социал-демократов. Однако отцы этих солдат ничего не предприняли, чтобы дать понять сыновьям, что несет с собой господство агрессивных сил германского монополистического капитала и ложь о «немецком социализме»[424].
В 1942 г. В. Пик посетил лагерь военнопленных под Москвой. И здесь многие из тех, с кем он говорил, продолжали повторять нацистские бредни о «спасении Германии от большевизма», «германской расе господ» и о «жизненном пространстве». В. Пик писал: «Разумеется, посещение это представляло для меня очень большой интерес. Вот каков теперь внутренний мир наших соотечественников! Становится жутко! Нам придется еще немало поработать, чтобы снова сделать их разумно мыслящими людьми»[425].
Да, фашистам удалось одурманить, ослепить ядом национализма, ядом шовинизма и расизма, ненавистью к другим народам, широкие народные массы своих стран. Но они отнюдь не смогли воспитать ни патриотов, ни героев. Они твердили своим солдатам, что они, люди «крепкого кулака», дают подлинное «звучание немецкой истории», что их души сделаны «из того же теста», что и «великие души вечной немецкой национальности», они героизировали их смерть, внушали гибнущим за неправое дело людям, что они сражаются и умирают за «Великую Германию», за ее расу, дух, культуру.
Все это было ложью[426]. У фашистов «не было и не могло быть ни героев, ни подвигов, ни славы», ибо война, которую они вели, «была грязной войной, бесчестьем для немецкого народа. Гитлеровская агрессия порождала убийц по долгу службы, палачей по воспитанию и призванию. А у палачей и убийц нет дружбы и товарищества, их отношения друг к другу напоминали повадки хищных зверей. И сама их смерть была подобна смерти затравленного хищника»[427].
И. Видер в книге «Катастрофа на Волге» пишет, что утверждения о «героизме» и «преданности» немецких солдат фатерланду —«дешевка». «Если уж говорить о беспримерном героизме и верности долгу, те имеющих себе равных» в истории, то можно назвать ту доблестную советскую 62-ю армию, которая осенью 1942 г. в огненном аду Сталинграда долгие месяцы упорно обороняла два небольших плацдарма на волжском берегу; храбро сражаясь и выстояв под яростным напором превосходящих немецких сил, она создала предпосылки для победоносного завершения этой военной борьбы»[428], — писал И. Видер.
Фашисты не оставили после себя ни героев, ни мучеников. В Германии после военного разгрома фашизма, в сущности, не было никакого массового сопротивления, никто не ушел в подполье, чтобы сражаться с оккупационными войсками. Как пишет Кароль Малцужинский в книге «Преступники не хотят признать своей вины», «весь гитлеровский фанатизм испарился за одну ночь, белой дубинки военного полицейского с лихвой хватило для поддержания порядка. Они были фанатиками, когда были сильны. Смелы, когда побеждали. Беспощадны и жестоки по отношению к побежденным и завоеванным. По отношению к победителям они стали вежливы, порой даже услужливы. Самые крупные диверсионные акции.., сводились к выведению на стенах цифры «88» — две восьмерки должны были означать восьмую по порядку букву немецкого алфавита, «H. H.» или «Heil Hitler!»[429].
То же самое было в Италии. До 25 июля 1943 г. (до дня отстранения Муссолини от власти) в фашистской партии насчитывалось около 5 млн. человек. Тем не менее не нашлось ни одного фашиста, который бы выступил в защиту режима, когда страна узнала о государственном перевороте, о свержении Муссолини.
Пример омерзительной трусости, ренегатства, двоедушия и подлости показали сами главари фашистского режима, когда они оказались на скамье подсудимых. Никто из них не сохранил верности идеологии, которой так фанатично поклонялся прежде. «Ни один из них, даже Геринг, не пытался со скамьи подсудимых в полной мере оправдать и защитить систему, которую представлял, государство, в управлении которым принимал участие, идею, во имя которой человечество втянули во вторую мировую войну. Ни один из них... не постарался защитить расистские принципы и теории о расе господ, которые были священным догматом в «третьем рейхе». Ни один из них не отстаивал и не развивал тезис о том, что единственное благо — это благо германского народа, а все остальное должно быть подчинено ему, что единственный закон — закон, установленный фюрером, только он один обязателен для его подданных. А ведь это были лозунги и принципы не тайной шайки заговорщиков; они открыто и публично в течение многих лет провозглашались, лежали в основе «нацистского воспитания» в гитлеровском государстве. Но только до тех пор, пока за ними были сила и победы»
