Фашисты в космосе - [8]

Советский генерал бережно прижал сигаретный блок к груди. В его глазах стояли слезы.

*****

Несмотря на столь печальное и подозрительное вступление, русские не ударили в грязь лицом. Банкетный зал пусть и не был расположен под "открытым" небом, но одну из стен занимал дигитальный панорамный экран, открывавший взорам привычные марсианские пейзажи. Накрытый стол (увы, прямоугольный) оказался куда более роскошен, чем тот, на итальянской базе, в день прибытия Альберта Графа. Впрочем, как и в прошлый раз, хозяева и гости собрались за столом отнюдь не ради еды.

К сожалению, собеседникам изначально не удалось найти общий язык. Кто-то из присутствующих не знал английского, кто-то не говорил по-итальянски, о русском и вовсе говорить было нечего. Забавно было наблюдать, как спорщики перескакивают с одного диалекта на другой, создают предложения самой причудливых конструкций, а иногда даже прибегают к языку жестов. И, разумеется, разбиваются на группы по интересам. Но самая интересная и горячая дискуссия кипела в "западном" торце стола.

– …Ваши постоянные разговоры о мире отдают лицемерием! – бушевал генерал Джонсон.

– Вы предпочитаете говорить о войне?! – горячился советский генерал Воскресенский. – Вот уже пять тысяч лет человечество только и делает, что ведет бесконечные войны! Быть может, пришло время поговорить о мире?

– Пять тысяч лет? – заинтересовался Мартелли. – А точнее? Это как-то связано с новым курсом Валентины Ивановны? Вы решили вернуться к библейскому летоисчислению?

– Молодой человек, это все-таки невежливо – вот так врываться в разговор старших по званию, – нахмурился Воскресенский.

– Но я же один из вас! – удивился Мартелли. – Генерал-капитан, наместник и главком Санмаринских ВС на Марсе!

– И сколько дивизий у папы римского? – не остался в долгу советский генерал.

– Я выше всех желаний; я спокоен, – ухмыльнулся санмаринец. – Я знаю мощь мою – с меня довольно сего сознанья.

– Но в словах коллеги Воскресенского есть здравый смысл, – добродушно заметил маршал Биорди, возвращаясь к основной теме разговора. – Любая война между великими державами в наше время потеряла всякий смысл. Нам нечего делить. За что нам воевать? за землю, воду, природные ресурсы, жизненное пространство?! Нам доступна вся Солнечная система, а скоро будут доступны и звезды! Места хватит на всех!

– Положим, со звездами вы поторопились, – заметил генерал Джонсон, – но что интересного есть в Солнечной системе? Вот, возьмем к примеру Марс, раз уж мы здесь находимся. О каком жизненном пространстве может идти речь?! Несколько тысяч человек вынуждены ютится в крошечных крепостях…

– Мы могли бы терраформировать его, – неуверенно заметил один из советских офицеров.

– А потом?

– На Марсе появится пригодная для дыхания атмосфера, реки, моря, целые океаны! Мы сможем заселить его, как когда-то заселили всю Землю!

– Далеко не всю, – возразил Джонсон, – если вспомнить Сибирь, Сахару и Антарктиду. Или Гренландию. Вам не кажется, что терраформировать эти территории будет куда проще? Марсианские океаны, надо же такое!

– Океаны – это хорошо, – заметил коммандер Хеллборн, – мы сможем принять судостроительную программу и заключить новый Вашингтонский договор…

– Как представитель сухопутной державы накладываю вето, – усмехнулся Мартелли. – Нет, мы решительные противники такой экспансии!

– Насколько я понимаю, вы решительные противники любой экспансии, – заметила Даниэлла Гузман. – Я давно хотела спросить – как вашему крошечному государству удалось сохранить независимость в самом сердце могущественной империи?

– Нашу независимость гарантировал сам Гарибальди, – гордо заявил санмаринец. – Республика дала ему приют в последние дни Рисорджименто, и Джузеппе поклялся, что новая Италия никогда не посягнет на нашу свободу. Но это официальная версия, – хихикнул Мартелли. – Правда заключается в том, что итальянцы нас попросту боятся! Страшатся мужества наших солдат и грома наших пушек!

– Вот болтун, – очень громко прошептал полковник Борбикони.

– Да-да, каждому санмаринцу придется выстрелить две тысячи раз! – самодовольно продолжал капитан-арбалетчик.

– Плагиатор! – добавил Борбикони.

– Однако, итальянцам удалось навязать вам идеологию фашизма, – заметила парагвайская девица.

– Ничего подобного! – возмутился Мартелли. – Мы сами выбрали этот путь! И уверяю вас, он прекрасен! В своем роде, конечно.

– Но ведь это просто ужасно! Как вы можете произносить речи о свободе – и одновременно восхищаться фашизмом?! – удивилась лейтенант Гузман.

– Не надо бояться фашизма, – санмаринец был сама доброжелательность. – Фашизм – это всего лишь слово. Не надо бояться слов. Понимаете, как всякая цельная политическая концепция, фашизм есть одновременно действие и мысль: действие, которому присуща доктрина, и доктрина, которая, возникнув на основе данной системы исторических сил, включается в последнюю и затем действует качестве внутренней силы. Поэтому эта концепция имеет форму, соответствующую обстоятельствам места и времени, но вместе с тем обладает идейным содержанием, возвышающим ее до значения истины в истории высшей мысли. Нельзя действовать духовно на внешний мир в области велений человеческой воли, без понимания преходящей и частичной реальности, подлежащей воздействию, и реальности вечной и универсальной, в коей первая имеет свое бытие и жизнь…