Фашистский меч ковался в СССР - [97]

, занимающимися чисткой оружия и подготовкой, очевидно, к смене караулов. Среди этого желторубашечного моря мелькали отдельные оборванные, босоногие фигуры с кружками пива в руках – это заключенные, возвращающиеся с кухни с супом. Окинув быстрым взглядом двор, я увидел у одной из стен пять оборванных босоногих фигур, стоявших в струнку лицом к стене. Впечатление такое, что они приставлены к степе для расстрела, сзади их три вооруженных СА. Я постарался всмотреться в лица приставленных «к стенке» и ясно разглядел, что это были молодые ребята, истощенные до последней степени. <…> При отъезде из Хохенштейна офицер сказал: «Гитлер, очевидно, серьезно расправляется со своими политическими противниками» и тут же, как бы для некоторого оправдания своего добавил: «у вас тоже здорово расправлялись с врагами революции». Я ему очень внятно объяснил, что никакого сравнения с нами быть не может – «у нас борются с контрреволюционерами, с классом угнетателей, но и по отношению к ним истяза- , ния не допускаются, Гитлер же называется «вождем национально-социалистической рабочей партии» и рабочих же, как мы видели, держит в концентрационных лагерях». В общем беглое ознакомление с лагерем говорит о том, что сведения, появляющиеся в газетах о разного рода истязаниях в лагерях, не только преувеличены, но, по-видимому, они еще мягки. В самом деле, какое большее физическое и особенно моральное издевательство для политических заключенных можно придумать, чем эта «муштровка» босиком но камням и наконец стойка у стенки. <…> Никаких официальных представителей государственной власти в лагере нет. С.А. и заключенные «марксисты» противопоставлены друг другу, как политические враги, а ежедневные призывы «вождей» натравливают на беспощадно-жестокое истребление марксизма. Даже в приказе Фрика по окончании «революции», где воспрещаются все «революционные акты» по отношению к «хозяевам», даже евреям, в борьбе с «марксистами» дается свобода. И эти представители «культурной нации» смеют разжигать кампанию «помощи голодающим немцам Поволжья», якобы из «человеческих чувств», когда сами добрую сотню тысяч рабочих морят и изнуряют в концентрационных лагерях. <…>

Оппозиционность Рейхсвера раздувается неосновательно. Июль месяц провожу целиком в поездках по частим, программа составлена так, чтобы видеть части всех родов войск. <…>- В общем нового, нам неизвестного, здесь ничего не вижу, но очень много приходится видеть всякого рода мелочей, особенно в управлении, которое всему делу придает прочный и устойчивый порядок. То же и в технике. Маленькие усовершенствования и приспособления подчас облегчают и ускоряют работу лучше, чем другая сложная машина. Прием по-прежпему достаточно внимательный. <…>?

Ваш В. Левичев

ЦГАСА. Ф. 33987. Он. 3. Д. 504. Л. 38-45.

Подлинник.

ИЗ ДОНЕСЕНИЯ НАЧАЛЬНИКА ОСОБОГО ОТДЕЛА ОГПУ ГАЙ – ВОРОШИЛОВУ[440]

8 июня 1933 г. Совершенно секретно, в собственные руки

Направлен изъятый для ознакомления материал германского военного атташе в Москве Гартмана по поводу его переговоров с представителями Штаба РККА Сухоруковым и Шроттом, относительно посылки курсантов в Германию на курсы Академии.

Германское посольство Совершенно секретно

в Москве. Военный атташе Перевод с немецкого

Москва, 3 июня 1933 г

ЗАПИСЬ ПЕРЕГОВОРОВ С ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ КРАСНОЙ АРМИИ

2-го июня

1) Присутствуют с германской стороны полковник Гартман, капитан Гарпс, генерал Гемов, заменяющий руководителя МО[441]. С русской стороны присутствуют: Сухоруков, Шротт.

2) Ход переговоров

а) Телеграмма № 124 от 30-го мая прибыла 1 июня в полдень и содержание се следующее: – «Русский военный атташе сообщил, что вопреки уверениям Тухачевского], опыты в ТО[мке] состояться не могут. Причина: изъятие (соответствующих) средств. По той же причине никаких русских курсантов в КА[му] послано не будет. За подтверждением обращаться в Штаб Р[442]. В дальнейшем пс предпринимать никаких мер вплоть до поступления более точных директив.

Штюльпнагель»[443].

Сухоруков заявил нам 2-го июня, что Красная Армия не в состоянии послать в 1933 г. курсантов в КА, так как на это никаких бюджетных средств в распоряжении не имеется. От ответа на мой вопрос о том, является ли это заявление окончательным отказом от совместной работы в К А, – Сухоруков уклонился[444].

Так как Сухоруков сам о ТО не заговаривал, я указал ему со своей стороны на то обстоятельство, что, согласно полученному мной из Берлина сообщению, – вопреки заверению Тухачевского, вопреки совместным переговорам и вопреки неоднократно подчеркивавшимся во время недавнего пребывания начальника WaA[445] о сотрудничестве, – производство опытов в ТО за последнее время отменено[446]. Вот яркое доказательство ненадежт-сти пс только Фишмана, который ведь в достаточной мере известен в этом отношении, но также и заместитсл: Народного Комиссара по военным делам Тухачевского <… >

О тех политических причинах, которые, очевидно, обусловили собой решение русских, можно только пока предполагать. По моему мнению, по этому поводу можно выдвинуть следующие соображения:

а) В отношении предположения, что здесь речь идет о решении, продиктованном каким-либо мотивом, связанным с данным моментом, никаких оснований не имеется. Для этого данное решение является слишком важным. Оно принято, – как это обнаруживается задним числом и как это доказано, – уже довольно давно.