Фашистская диета - [20]

Это касается любой еды. Нет ничего сложного в том, чтобы поделить на кусочки яичницу, кусок мяса, да что угодно. А какой-нибудь овощной салатик вообще не нужно резать, для него достаточно вилки.

Поэтому. Вы садитесь в любимое кресло (надеюсь, оно у вас есть?) или на любимый диванчик. Расположите рядом нужные вам приборы – например, на подносе. Впрочем, кресло можно придвинуть к столу. Можно заткнуть за ворот салфетку, чтобы прикрыть грудь. Потом берете тарелку в руку, по-барски откидываетесь, и начинаете вкушать…

Тут срабатывает культурный барьер. Мы привыкли есть в определенной позе – скрючившись над тарелкой. Отступить от этого обыкновения кажется каким-то святотатством.

Но попробуйте кое о чем подумать. Например – о духовном значении позы, которую принимает едящий.

Бывает, что раб и господин едят одно и то же. Иногда раб питается даже лучше господина – хотя бы потому, что тяжелее работает. Но господин и раб едят по-разному.

Раб торопится скорее-скорее запихнуть в себя свою пайку. Он скорчивается над миской, закрывает ее собой, чтобы ее не отняли другие рабы. Его вечно голодный желудок, сжатый сверху ребрами, торопит его – не только потому, что он пустой, но и от неудобной позы: скорее-скорее пихай в меня все, чтобы закончить поскорее неприятную процедуру. Да, для сдавленного желудка еда – именно что неприятная процедура, хотя и совершенно необходимая. Раб глотает куски, обжигая губы. И только запихнув в себя все, что было в миске, откидывается и отдувается, рыгая: хорошо, теперь его еду никто не отнимет. «Называй своим то, что ты съел».

Господин же ест иначе. Во-первых, он вечно сыт и потому никуда не спешит. Скорее уж, ему стоит последить за собой, чтобы не съесть лишнего. Он ценит и бережет свое тело, а к своему желудку относится с уважением. И ест исключительно в позе сытости.

Это верно даже для животного царства. Шакалы пируют над тушей, опустив низко голову и рыча – а лев, уже съев лучшие куски, спокойно лежит, держа между лап полуобглоданную кость, и, не торопясь, отрывает от нее волокна мяса. Он уже сыт, он ест в позе сытости.

То же характерно и для людей. Представьте себе, скажем, греческих героев на пиру. Вы можете себе вообразить Ахилла или Патрокла, уткнувшихся физиономиями в миску? Нет, мы представляем их восседающими с кусками мяса в руках. Да, тогда ели руками. Но представьте себе, как они держали это мясо, попробуйте вообразить себе позу. И вы увидите все то же самое – герой сидит, откинувшись на высокую спинку трона, откусывая от жареной бараньей ноги, и подносит эту ногу ко рту, а не себя к ноге. Господин не тянется за едой – это удел раба.

Впрочем, что касается более поздних времен, тут мы видим совсем странное: античные люди ели лежа на боку, опираясь на локоть. Странно? Ничуть. Это, опять же, поза сытости. «Прилечь» – естественное послеобеденное желание (кровь приливает к желудку, тот начинает работать – хочется отдохнуть). Но такая поза хороша в том случае, если мы намерены и в самом деле нагрузить желудок хорошенько. Для средненагруженного желудка наилучшая поза – полулежа откинувшись.

Но снова обратимся к истории. Переместимся во времени поближе к нашим дням. Зачем, спрашивается, надменные аристократы прошлого закладывали салфетки за воротник? Зачем, если они сидели над тарелками как мы, позорно скрючившись? Вот то-то.

Так же будем делать и мы. Мы не рабы.

С этим тоже разобрались. И опять новость: следует заново приучиться разжевывать еду.

Зачем мы вообще жуем? Обычный ответ – чтобы измельчить пищу. На самом деле мельчить ее можно по-разному. Собака, например, не жует. У нее зубы устроены так, что она жевать не может – она «стрижет» или «сечет» свою жрачку. Это куда быстрее. Правда, собачий желудок узкоспециализирован: собака – хищник, жрет мясо. Человек же – тварь всеядная: кажется, только траву он переваривать не способен, да и то потому, что у него однокамерный желудок.

При этом, понятное дело, для переваривания каждого типа пищи желудок должен настроиться, ибо не можно обрабатывать одинаковым образом копченую колбасу, стакан молока и огурец. Ну, в случае молока с огурцами происходит системный сбой известного свойства. В случае молока с твердокопченой колбасой «все вроде бы проходит», но на самом деле внутри получается совсем даже не здорово.

Эти простые соображения лежат в основе системы раздельного питания, и они же играют свой рояль в теме «двигайте челюстью».

Для того же, чтобы желудок приготовился к обработке пище, эту пищу надо раскусить. То есть тщательно ее измельчить, смешать со слюной и – last not least – ощутить ее настоящий вкус. Повторяю: настоящий, а не тот, который мы чувствуем, запихивая в глотку какую-нибудь пакость, специально политую кетчупом, чтобы исказить и отбить этот самый вкус. Разумеется, «хотдог» лучше не жевать, а комками спустить в желудок – так он может показаться даже вкусным.

И еще одно обстоятельство. Движения челюстью раздражает окончания так называемого блуждающего нерва – важной части парасимпатического отдела вегетативной нервной системы. Вообще-то этих отделов два: симпатический и парасимпатический. Если коротко, симпатический отдел отвечает за возбуждение – точнее, за настройку тела на готовность к драке или бегству. Парасимпатический отдел, напротив, отвечает за отдых и релаксацию.