Фартовый человек - [67]

В три прыжка Ленька достиг площадки второго этажа и распахнул окно. Прямо перед ними была крыша дровяного сарая, и на нее-то беглецы и спрыгнули, а затем спустились вниз и снова побежали по мостовой.

Еще две улицы, и преследователи потеряли след.

Ленька наконец остановился, прижался спиной к стене, тяжело задышал открытым ртом. Гавриков стоял напротив, навалившись на стену рукой. Потом видение восковой маски схлынуло, и явился прежний Ленька, уставший, но очень довольный.

– Как ты это сделал? – спросил Гавриков. – Ты знал про тот двор и сарай?

Ленька пожал плечами:

– Сделал – и ладно. Идем теперь.

– Погоди. – Гавриков пошел рядом. Он раньше думал, что ни Пантелеев, ни кто другой ничем его удивить не сможет. – Погоди, скажи: как ты это сделал? Ты ведь не можешь знать все дворы в Питере?

– А может, и знаю, – сказал Ленька.

Гавриков покачал головой и переменил тему:

– Надо Белова найти.

– Не надо, – ответил Ленька, не изменяя выражения лица. Оно выглядело безмятежным, словно Ленька только что умылся.

– Почему же не надо? – удивился Гавриков.

– Подстрелили его, – ответил Ленька.

– Ты видел?

– Слушай, – Ленька замер на миг и жутко, тяжко уставился на Гаврикова, – если я говорю, что Белова подстрелили, значит, все равно что видел.

– Так ты же не видел, – настаивал Гавриков, – мы в разные стороны побежали.

– Если бы Белов сейчас был жив, – сказал Ленька, – мы бы с тобой точно от погони не ушли. Теперь идем отсюда. Надо бы пару дней отлежаться.

* * *

Иван Васильевич приехал на моторе. Командир конного патруля, спешившись, встречал его на углу Загородного и Можайской. Двое других, на лошадях, оттесняли любопытных. Застреленный почти в упор начальник охраны Госбанка товарищ Чмутов лежал, раскинув руки, на мостовой. Крупный человек с умиротворенным лицом и неуместной, неопрятной красной дырой в горле. Возле стены дома скорчился второй труп. Одна нога его как-то нелепо и длинно была вытянута, другая поджата.

– Тела не трогали? – спросил Иван Васильевич. Он вынул из футляра фотоаппарат и сделал снимки.

Командир патруля чувствовал себя виноватым. Ивану Васильевичу не хотелось избавлять его от этого полезного чувства. Поэтому он поначалу даже ничего не спрашивал, ходил и смотрел. Командир патруля следовал за ним хвостом в ожидании, когда начнется беседа.

Наконец Иван Васильевич повернулся к нему:

– Расскажите, как было.

Командир поправил ремень, кашлянул и основательно произнес:

– Собственно, уже все сообщили по телефону. Мы остановили троих для проверки документов, поскольку один сильно походил на описание. Соответствие было обнаружено. Они в ответ выстрелили.

– Кто? – спросил Иван Васильевич.

Командир патруля сдвинул брови:

– В смысле – «кто»?

– Кто первым выстрелил? Тот, который походил на описание Пантелеева?

– Другой, – сказал командир с видимым облегчением. – Пальнул и побежал. Они сразу разделились. Этот, – он кивнул на убитого, – в одну сторону, те двое – в другую. Этого я подстрелил. А те, гляжу, виляют и уходят так ловко. Почти сразу из здания Госбанка, – еще один кивок, в направлении банка, – выскочил начальник ихней охраны, товарищ Чмутов. Руки раскрыл. Я сзади настигаю. Все, думаю, субчик, не уйдешь, попался. – Постепенно командир оживлялся, вспоминая подробности и заново переживая случившееся. – У него даже оружия в руках не было, и вдруг раз! И стреляет. Когда выхватить успел… Никто вообще не понял, что он вооружен.

– Пантелеев всегда вооружен, – медленно проговорил Иван Васильевич. – И выстрелит при первой же необходимости не задумываясь. – Он с сожалением посмотрел на товарища Чмутова: храбрый человек, но безрассудный. – Нужно убрать тела, – распорядился Иван Васильевич.

– А этот кто? – спросил командир патруля. – Его тоже разыскивали?

– Этого мы заберем и опознаем, – сказал Иван Васильевич уверенно. – Наверняка кто-нибудь из старых знакомых.

Он не мог это объяснить, но во всем облике застреленного бандита угадывалось нечто неуловимо старорежимное, в своем роде созвучное самому Ивану Васильевичу. Как будто он встретил наконец себе ровню. Не новичка в уголовной среде, не ядовитое порождение социальной революции, которое отведало вседозволенности и теперь хочет красивой жизни; нет, это был несомненно уголовник прошлых времен, играющий по заранее установленным и хорошо известным правилам. Сыщики ловят, преступники скрываются. Таких Иван Васильевич понимал с полуслова, хоть те и предпочитали изъясняться загадками.

Тем временем приехала карета скорой помощи, и тела стали загружать. Иван Васильевич с досадой вспоминал, как пьяным семнадцатым годом разгромлены были все архивы уголовной полиции. Уничтожены картотеки, сожжены дела. И ведь почти наверняка в беснующейся толпе имелись люди, которые действительно верили в то, что новый век свободы, равенства и братства отменит насилие и злобу и уголовная полиция останется не у дел, а результаты многолетней борьбы с преступностью будут отныне не нужны.

Если бы всего этого не случилось, Иван Васильевич опознал бы убитого очень быстро. Впрочем, у него под замком сидит человек из пантелеевской банды – Варшулевич. Возможно, Варшулевич назовет имя застреленного.