Фартовые бабочки - [29]

— Предположений насчет налетчиков не высказывала?

— Нет, говорит, что пока ничего не знает, но с помощью прокуратуры надеется во всем разобраться, — Шелковников натужно откашлялся. — Я ведь почему к вам зашел без приглашения: может, хоть что-то расскажете? Поверьте, трудно терять единственного ребенка…

Бирюков опустил глаза:

— К сожалению, Степан Олегович, пока и нам очень мало об этой трагедии известно. Преступление сложное, судя по всему, заранее подготовленное. Разобраться в нем будет нелегко, но разберемся.

— Какое страшное время… — Шелковников болезненно поморщился. — Люди будто с ума посходили. Даже не верится, что совсем недавно жили мы спокойно, в мире и согласии. Не было ни жестоких убийств, ни жутких катастроф. Что случилось со страной? Как понять, что происходит с обезумевшим народом?..

— Все у нас, Степан Олегович, было, — невесело проговорил Бирюков. — И жестокие убийства, и жуткие катастрофы были, но о них не трезвонили во все колокола, как теперь. Слишком долго жили мы по принципу шито-крыто. А понять сейчас очень важно то, что старая жизнь кончилась и наступает новая. Причем не лучшая или худшая, а — другая, в которой кому-то будет порой лучше, кому-то временами хуже.

— Полностью с вами согласен. Однако на душе все равно тяжело… — Шелковников помолчал. — Нам не будут чинить препятствий в похоронах Майи?

— Разумеется.

— Мы хотим в церкви совершить обряд отпевания.

— Ради Бога. Делайте все, что считаете нужным.

— Когда ее можно забрать из морга?

— В любое время.

Извинившись за отнятое время, Шелковников тяжело поднялся со стула, попрощался и вышел. В прокурорском кабинете наступила затяжная молчаливая пауза. Внезапно зазвонил телефон. Бирюков ответил. Нахмуренно выслушав звонившего, коротко сказал:

— Вези их немедленно ко мне. — И, положив трубку, посмотрел на Лимакина с Голубевым. — Участковый Кухнин нашел связку документов, похищенных из «Марианны».

— Где?! — удивленно выпалил Голубев.

— Говорит, в придорожном кювете новосибирской трассы, примерно в километре от райцентра. Где он обычно кроликам траву косит.

— Антон Игнатьич! — Слава хлопнул ладонью по коленке. — Этот «кроликовод» меня начинает беспокоить не на шутку…

— Придержи эмоции. Сейчас Кухнин явится сюда. Посмотрим, что он привезет, и послушаем, что расскажет.

— Да он может наговорить семь бочек арестантов!

— А мы из них выберем одного, — вроде бы шуткой ответил Бирюков. Только ты при разговоре с ним наперед прокурора не лезь в пекло…

Участковый не заставил долго ждать себя. Одетый в поношенный рабочий комбинезон, он с вместительным промокшим рюкзаком в руке торопливо словно ввалился в прокурорский кабинет. Нерешительно остановившись у порога, опустил рюкзак на пол и, не поздоровавшись, смущенно проговорил:

— Собрал все до единой бумажки, — после этого достал из кармана вчетверо сложенный листок и, подойдя к столу, протянул его Бирюкову. — Вот, Антон Игнатьевич, составленный с понятыми протокол обнаружения.

Бирюков внимательно прочитал заполненный размашистым неровным почерком стандартный бланк. Посмотрев на Кухнина, сказал:

— Показывай, что там насобирал.

Участковый нервно развязал рюкзак и вытряхнул из него бесформенную груду мокрых листков, выпирающих из коричневой оберточной бумаги с разорванной шпагатной обвязкой. Все с интересом принялись рассматривать неожиданную находку. Это были товарные фактуры, накладные, платежные поручения, приходно-расходные кассовые ордера, ведомости по зарплате и другие финансовые документы магазина «Марианна».

Следователь Лимакин глянул на Кухнина:

— Из реки, что ли, их вытащил?

— В кювете, наполовину заполненном вчерашним ливнем, этот тюк валялся.

— Сам увидал или кто-то подсказал? — спросил Бирюков.

Участковый смущенно опустил глаза:

— Поехал на «Муравье» веников на зиму заготовить для бани. Тарахчу по кромке трассы потихоньку. Вижу, в кювете бумажный тюк лежит и возле него листки какие-то плавают. Остановился, достал один листок — это фирменный бланк «Марианны». Сразу в голову стукнуло, что вчерашние грабители вместо денег по ошибке макулатуру у Жанны хапнули. Остановил два грузовика, едущих по трассе в райцентр, и привлек шоферов в качестве понятых.

— Вчера, когда после грозы с травой возвращался, этот «тюк» не видел?

— Вчера ведь я ехал домой, по противоположной стороне трассы. А сегодня из райцентра тарахтел. Тут-то он мне на глаза и попался. Наверно, рэкетиры, когда улепетывали с дела, уже в машине разобрались, что туфту урвали, и выкинули.

— Мерцаловой об этом сказал?

— Да вы что, Антон Игнатьевич! — словно удивился Кухнин. — С помощью шоферов собрал бумажки в кузов «Муравья», дома затолкал их в рюкзак и, как был в робе, после телефонного звонка на своем драндулете сразу — к вам, — будто спохватившись, торопливо добавил: — Перед этим, правда, еще с шоферами дома протокол заполнил.

— Ну, а в «Марианну» сегодня утром заглядывал?

— «Марианна» теперь на замке… — Кухнин нерешительно замялся. — Пашу Таловского видел.

— О чем говорили?

— Об ограблении, о чем больше… ЧП для моего участка неслыханное. И так тошно, а… — Кухнин покосился на Голубева. — Вячеслав Дмитриевич говорит, что с налетчиками был милицейский, на меня похожий. Конечно, я не ангел, но в таком гадком деле, ей-богу, не грешен. Если бы связался с «мокрухой», разве привез бы вам эти документы?..