Фарт - [49]

Она отпустила локоть Знахаря и открыла перед ним дверь хижины.

Пригнувшись, Знахарь шагнул внутрь и увидел веселую компанию, которая, судя по всему, только его и дожидалась.

Вокруг грубо сколоченного стола сидели человек двенадцать, трое из которых были его людьми, а остальные – здешними повстанцами. Все местные были одеты в традиционный камуфляж и береты а ля Че Гевара, и только подручные Знахаря выглядели американскими туристами, заблудившимися в джунглях.

Председательствовал за столом Рикардо Альвец, и, внимательно посмотрев на него, Знахарь подумал о том, что он, наверное, тоже любит свою приемную дочь, хотя и не так часто, как все остальные.

– Прошу к столу! – провозгласил Альвец, и Знахарь, не заставляя себя ждать, уселся на предоставленное ему почетное плетеное кресло, которое тут же угрожающе заскрипело под его весом.

Судя по всему, застолье началось несколько раньше того момента, когда к нему присоединились Знахарь с Кончитой, потому что глаза сидевших за столом людей уже светились тем особым блеском, который обычно появляется после нескольких рюмок спиртного. На столе стояли блюда с мясом и овощами, большой горшок с бобами и множество бутылок. Видать, подумал Знахарь, хоть они тут и заняты наркотиками, а расслабляться предпочитают все-таки старой доброй текилой.

Альвец постучал кривой вилкой по краю тарелки и разговоры смолкли.

– Сегодня к нам прибыл высокий гость, с которым мы будем вести важные переговоры, – провозгласил он, – но это потом. А пока прошу всех познакомиться – русский бизнесмен сеньор Теодор Свирски.

Он посмотрел на Знахаря и спросил:

– Я правильно произнес ваше имя?

– Абсолютно! – ответил Знахарь.

– Очень хорошо, – кивнул Альвец, – предлагаю выпить за знакомство.

И налил Знахарю текилы.

Знахарь насыпал соли в ямку на кулаке, взял ломтик лимона и, посмотрев на сделавших то же самое собутыльников, сказал:

– Салют!

– Салют! – нестройно пронеслось над столом.

И все немедленно выпили, следуя непростому ритуалу употребления кактусовой водки. Знахарь исполнил это обязательное упражнение не хуже местных и этим заслужил дружные аплодисменты.

Текила зажгла в его груди приятный огонь, и, не строя из себя джентльмена на приеме у английской королевы, Знахарь стал наваливать на просторную алюминиевую тарелку мясо, овощи и крупные бобы в незнакомом, но аппетитном на вид соусе.

В это время бутылка текилы совершила еще один круг над столом, и Альвец, подняв толстый стаканчик, сказал по-русски:

– Ну, за сотрудничество!

Знахарь поперхнулся и удивленно уставился на него.

Альвец засмеялся и добавил:

– Потом поговорим и об этом.

В его речи чувствовался акцент, но говорил он довольно чисто.

Заинтригованный Знахарь кивнул и поднял свою рюмку, не сводя заинтересованного взгляда с этого странного южноамериканца.

А Рикардо Альвец, снова перейдя на английский, сказал:

– Я думаю, что следует изменить план вечеринки и о делах поговорить сначала, а не потом, когда все напьются как свиньи.

Высказав это вовсе не дипломатичное, но тем не менее совершенно справедливое соображение, он хлопнул текилы и, со стуком поставив стопку на стол, начал раскуривать сигару.

Сидевшие вокруг стола последовали его примеру, и, с сожалением посмотрев на свою тарелку, Знахарь отодвинул ее, впрочем, не очень далеко, и достал сигареты. Прикурив от зажигалки, которую поднесла ему сидевшая рядом Кончита, он обвел взглядом общество и посмотрел на Альвеца, который, ответив ему кивком, снова постучал вилкой по тарелке и сказал:

– Сеньор Свирски прибыл сюда для того, чтобы говорить о серьезных и интересных вещах. Поэтому прошу быть внимательными и относиться к его словам с должным уважением.

Знахарь, дослушав эту фразу, кашлянул и начал свою речь:

– Я представляю определенные круги России и ее ближайших соседей. Пока что я не буду говорить о тех планах и предложениях, которые касаются нашего дальнейшего сотрудничества, а скажу лишь о нуждах ближайших дней и недель.

Он покосился на тарелку со снедью и продолжил:

– В свое время, когда Советский Союз поддерживал Никарагуа и Норьегу, здесь было много советских инструкторов и военных советников. Насколько мне известно, была создана мощная агентурная сеть, но после определенных изменений в международной обстановке она была законсервирована. И вот теперь, уважаемые сеньоры, – и он многозначительно посмотрел на каждого из внимательно слушавших его латиносов, – настал тот самый момент, когда она снова должна заработать.

Знахарь хорошо помнил то, о чем ему говорила Маргарита, и поэтому был крайне осторожен в высказываниях. Он знал, что все сидевшие перед ним люди были не то что двуличными, а просто многоликими и по части коварства ничуть не уступали лихим арабским ребятам.

Все они были ласковыми дитятями, которые сосали сразу несколько маток.

Сотрудничая с Интерполом, то есть с тем его отделом, который занимался наркотиками, они в то же время охотно помогали наркобаронам. Поддерживая правительство, они минировали дороги, по которым это правительство ездило. Борясь с преступностью, они сами этой преступностью и были. В общем, все это сильно напоминало то, что происходило в России, но было гораздо более откровенным и первобытным. А значит – и более опасным.