Фарт - [192]
— Вы совсем мокрый, Сергей Порфирьевич, так можно и простудиться, скорей, скорей в дом, — захлопотала Валентина Денисовна.
— Пошли, Татьяна Андреевна? — выкрикнул Вараксин, собираясь двигаться наверх.
Сорочкин взял его ружье и ягдташ.
— Я должна закончить измерения! — крикнула в ответ Татьяна Андреевна.
Авдюхов не глядел ни на Татьяну Андреевну, ни на Вараксина. Перед ним неслась река, неистовая, взъерошенная, в блестящих пенистых гребнях, в облаках обжигающей водяной пыли, и ему пришла мысль о том, что и человеческая жизнь несется, как эта река, — в неистовстве, неугомонности, в блеске успехов, в пене неудач, — куда, зачем? И тут же он усмехнулся: отличная мысль из категории общих мест в духе Сорочкина. Впрочем, и не хуже соображений Вараксина об оляпке.
— Николай Степанович, вы идете? — спросил Гвоздырьков.
Авдюхов полуобернулся, покачал головой:
— Я играть не буду, не хочется.
— Да бросьте вы, Николай Степанович! — крикнул, останавливаясь на тропе, Вараксин.
— Меня не надо упрашивать, — сказал Авдюхов и отвернулся к реке.
— Николай Степанович, зря на меня серчаете, — снова сказал Вараксин. — Ну, повздорили разок-другой. Знаете — издержки дружеских отношений. А если шутки мои, так я же безобидно…
— Да, да, я понимаю. Настроение неподходящее, и голова болит.
— Именно когда я приехал, — уже с досадой сказал Вараксин и поглядел в сторону Татьяны Андреевны.
Зная, что уговаривать Авдюхова бесполезно, Гвоздырьков сказал Вараксину:
— Пойдемте, Сергей Порфирьевич, обойдемся без него.
— История от этого не пострадает, — сострил Сорочкин.
Они ушли. Авдюхов помедлил немного и сказал Татьяне Андреевне.
— Видеть не могу Вараксина. Голоса его не переношу. Этих его величественных движений…
— Знаете, об этом нетрудно догадаться, — сказала Татьяна Андреевна и улыбнулась.
— Возможно, я несправедлив, но ничего не могу с собой поделать.
— Николай Степанович, а может, вы просто ревнуете? — спросила она смеясь.
Сегодня она была в смешливом настроении. А когда Татьяна Андреевна смеялась, у нее всегда забавно и трогательно вздрагивал кончик носа.
Казалось, однако, что Авдюхов не замечает ее прелести. С нахмуренным лицом он покосился на нее, и по взгляду его можно было подумать, что Авдюхов сейчас рассердится или возмутится. Конечно, этого не случилось, — в следующую секунду морщины поплыли, поползли по его лицу, и он тоже улыбнулся, похлопал Татьяну Андреевну по локтю и сказал:
— А что, разве есть основания?
— Кажется, есть, — с деланным огорчением ответила Татьяна Андреевна.
Она закончила работу, и они, не торопясь, пошли к дому.
— А когда вы успели так хорошо с ним познакомиться? — спросил Авдюхов.
— Да уж порядочно. На совещании в райкоме. Когда вы ездили в этот ваш отпуск. Сколько вы пробыли в отпуске, десять дней? — Авдюхов неопределенно качнул головой. — Меня вызвали на совещание в райком. Вы не знаете? Я же видный гидролог. — Она со значением вздернула подбородок. — Обсуждался проект гидростанции, меня пригласили для консультации.
— При чем тут знакомство с Вараксиным?
— Когда кончилось совещание, он предложил подвезти. И я сделала ошибку.
— Какую? — спросил Авдюхов и остановился.
— По-моему, простительную. Я с успехом выступила на совещании, настроение хорошее, и, когда мы вышли из райкома, он предложил сесть в кабину с шофером, я отказалась. Тогда и он сел со мной в кузов. Ну, лезла в грузовик, оперлась на его могучее плечо. — Татьяна Андреевна развела руками. — По-моему, он и вообразил, чего не следует.
— Что ж, бывает.
Они пошли дальше по тропе, и Татьяна Андреевна стала рассказывать, как они сидели с Вараксиным на дне кузова, привалившись к переднему борту, чтобы укрыться от ветра, обстановка располагающая, — и всю дорогу Вараксин говорил о своих бедах, о своей злосчастной судьбе.
— Он такой горемычный, такой одинокий. Семейная жизнь неудачна — жена, дети как чужие. Понимаете? Драма!
— Знает, собака, подход к женскому сердцу. Бьет на жалость, — сказал Авдюхов.
— Да уж что-что, а подход к женскому сердцу он знает.
— Между прочим, а зачем вы мне все это рассказываете? Человек вам доверился, а вы рады-радешеньки растрезвонить по всему свету?
— Только вам, Николай Степанович, только вам, — примирительно приподнимая руки, сказала Татьяна Андреевна. — Как его лучшему другу.
Авдюхов взял ее под руку.
— Вы жалкая ехидна, — сказал он.
— Кстати, Николай Степанович, а почему все-таки вы так быстро вернулись из отпуска?
Авдюхов помолчал, потом ответил:
— Соскучился по нашей станции. Странно, но факт.
— Все шутите, иронизируете.
Авдюхов качнул головой:
— Лучше шутить, чем грустить. Грусть — худший порок человечества.
— Ну, если хотите знать, я считаю, что равнодушие хуже. И вы прекрасно это знаете, не прикидывайтесь.
— Подлость лучше? — спросил Авдюхов, усмехаясь по поводу ее горячности.
Она поостыла.
— Я полагала, мы говорим о порядочных людях. О подлецах и лицемерах мы ведь не говорим.
— Все дело в том, если разобраться, что порядочным человеком быть легче, чем мерзавцем.
— Уверены? Не ожидала от вас такого оптимизма. Признаться, я думала, подлецу живется легче.
— Но Вараксин-то, между прочим, хорош. Год он вас знает, если не два, и только сделал открытие!
В книге А. Письменного (1909—1971) «Рукотворное море» собраны произведения писателя, отражающие дух времени начиная с первых пятилеток и до послевоенных лет. В центре внимания писателя — человеческие отношения, возмужание и становление героя в трудовых или военных буднях.
В этой книге известного советского прозаика Александра Письменного, скончавшегося четыре года назад, произведения, созданные как в годы первых пятилеток (рассказы «Буровая на море», «На старом заводе», «Повесть о медной руде»), так и в годы Великой Отечественной войны: «Была война», «Ничего особенного не случилось» и др.Книга воспитывает в молодом поколении гордость за дело, совершенное старшим поколением.Автор предисловия писатель Виталий Василевский.
В новый сборник вологодского прозаика Сергея Багрова вошли рассказы и повести о жителях северного Нечерноземья. Герои книги — колхозники, сплавщики, лесорубы, доярки — люди простые, скромные, добрые.
Книга — о событиях Великой Отечественной войны. Главный герой — ветеран войны Николай Градов — человек сложной, нелегкой судьбы, кристально честный коммунист, принципиальный, требовательный не только к себе и к своим поступкам, но и к окружающим его людям. От его имени идет повествование о побратимах-фронтовиках, об их делах, порой незаметных, но воистину героических.
Русский солдат нигде не пропадет! Занесла ратная судьба во Францию — и воевать будет с честью, и в мирной жизни в грязь лицом не ударит!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.