Фарос - [26]

Дантиох подковылял к другу.

— Ты уверен?

Полукс непонимающе взглянул на него:

— Ты его не видел? Он был здесь! Он стоял в своих покоях на Фаланге. Значит, он еще жив? Барабас, скажи, что видел его!

Дантиох помедлил, увидев на лице Полукса отчаянное выражение.

— Нет, мой друг, не видел. Извини.

— Но это был он!

— Алексис! — сказал Дантиох. — Мы этого не знаем. Возможно, дело в том, что ты слишком сильно этого хочешь. Вспомни видения, которые насылала машина. Как знать, может, это одно из них. Или воспоминание, взятое из твоей головы.

— Мы только начали использовать самые очевидные из возможностей Фароса, — сказал Полукс.

— Ты только что утверждал, что даже не можешь его настроить.

— Так давай работать над этим, — взмолился Полукс. — Позволь мне связаться с отцом!

Они некоторое время смотрели друга на друга — закованный в сталь калека и гигант в желтом, — не желая уступать.

Но напряженный момент прошел. Необъяснимая сила их дружбы заставила воинов сдаться.

— Возможно, ты действительно его видел, — уступил Дантиох.

— Возможно, что нет, — выдохнул Полукс звенящим от эмоций голосом.

Черный камень украл из их слов всю силу, и они прозвучали чуть слышно.

— Видел ты его или нет, есть другая проблема. Я боюсь, что мы могли повредить Фарос. — Дантиох вернулся к контрольной станции и вывел на гололит систему тоннелей. Некоторые предупреждающе горели красным. — Что бы ни произошло, это слишком большая нагрузка на машину. В следующий раз нам следует быть осторожнее.

Глава 8 Враждующие братья Последний бой Монстры

Кай ввалился во внутренние двери небольшого шлюза на «Нравственности». Он находился в сотне метров к корме и двумя палубами ниже главного мостика. Возможно, он опоздал. По кораблю разносились звуки битвы. Повелителей Ночи было немного, но и Ультрамаринов, способных защитить экипаж, осталось мало, и Кай не опасался, что предатели легко захватят мостик.

Он тяжело дышал, и каждый вздох доставлял мучительную боль. Главное сердце не работало. Поддоспешник пропитался кровью. Без медицинской помощи он не выживет — во всяком случае, шансы таяли с каждой минутой.

Нужно было добраться до мостика. Кровь, замерзшая на поверхности доспехов, по пути оттаивала и падала на палубу крупными каплями. Когда он прислонялся к стене, на ней оставались алые пятна. Никогда еще сто метров не казались такими длинными.

Хребтовой коридор был пуст, и только шум боя отдавался эхом от металлических стен. Крики не замолкали.

Взрывозащитные двери мостика оказались закрыты, и не было никаких следов конфликта.

— Геллий. Это я, брат Кай. Пусти меня, — передал он по воксу.

Двери разъехались на несколько сантиметров. На него уставилось дуло болт-пушки.

— Кай?

— Тиберий, помоги мне.

Двери открылись чуть шире. Брат Тиберий с опаской выскользнул в коридор и посмотрел за спину Кая.

— Мы боялись, что ты погиб.

— Вы отчасти правы, — согласился Кай. Он взял брата за руку и оперся на него. — У меня повреждены главное сердце и легкие. Я не выживу.

— Никто из нас не выживет.

Тиберий помог ему пройти через двери, и те закрылись, едва он переступил порог. Мостик встретил их напряженными разговорами и страхом. Помимо Тиберия здесь был брат Геллас.

— Где Летик? — спросил он.

— Попал в засаду, — ответил Кай.

Он оттолкнул Тиберия в сторону и постарался выпрямиться, насколько мог.

— Слуги Ультрамара, послушайте меня, — обратился Кай к экипажу командной палубы. — Нам не выбраться из этой ситуации победителями. Враг превосходит нас числом. Летик втянут в бой на станции; возможно, он мертв. Повелители Ночи пытаются захватить корабль. Нам остается только одно: не дать «Нравственности» попасть в руки врагов.

Ему ответила тишина.

— Геллий, полномочия у тебя, — произнес Кай.

— Я отдам приказ о самоуничтожении, милорд.

— Геллас, — продолжил Кай. Каждое слово причиняло боль. — Позаботься о навигаторе. Он не должен достаться врагам, если мы потерпим неудачу.

На корабле размеров «Нравственности» навигатору не предоставлялись роскошные покои — только запертая каморка над командной палубой.

— Есть, брат.

Геллас направился к утопленной в стену лестнице, которая вела в убежище навигатора.

— Навигатор Морози-Хин — верный человек, — сказал Геллий.

— Значит, он умрет без возражений. Не знаю, как Повелители Ночи попали в Сотинскую систему, но отъезд мы им облегчать не будем. Они видели Фарос, нельзя позволить им улететь. Врат, скажи мастеру Кивару, чтобы отправил сообщение на Соту, и попроси госпожу Тибаниан связаться с Макраггом.

— Кивар не хочет открывать свой разум, — ответил Врат. — Он боится того, что видит в варпе.

— Он в любом случае умрет. Скажи ему, что если он предан Императору, то должен с радостью отдать жизнь за Империум. Если это не поможет, я расскажу ему, что Повелители Ночи с радостью с ним сделают, если он откажется им служить.

Врат опять заговорила по воксу. Члены экипажа знали, что скоро погибнут, но приказы Кая организовали их и дали силы побороть страх.

Кай подхромал к первой ступени, ведущей с главной платформы, и сел, прислонившись к узкой стенке между платформой и первым служебным ярусом, баюкая боль в груди. Глаза сами собой закрылись, и он погрузился в полусон, пока в реальность его не вернул чей-то голос. Хронометр доспехов говорил, что прошло лишь мгновение, но оно показалось вечностью. Ему вдруг подумалось, что именно так, должно быть, ощущается смерть. При более благоприятных обстоятельствах он впал бы в анабиоз, но обстоятельства благоприятными не были.