Фарфоровая голова - [5]
— Кто знает, — задумчиво сказал капитан.
— Ещё бы! Научиться говорить вашим голосом!
— Мой голос известен многим преступникам, — ничуть не рисуясь, вымолвил капитан Карнаух.
Дети
Пока взрослые вникали в суть, дети решали дела свои. Ученик пятого класса Николай Котофеев, вернувшись домой со слёта юных коллекционеров, закатил истерику. Он ревел и дрыгал ногами, пришлось вызывать «скорую помощь». Аня Кольцова со всего размаха ударила портфелем по голове Евгения Гуськова. Это и была её «икебана». Удар оказался чувствительным, замок разодрал кожу на лбу. Однако Гуськов не кинулся с жалобой, а до вечера прятался в парке, залечивая боевую рану. Катя Звонарёва устроила «похороны» кукол. Для этого вырыла ямку в земле. В ямку положила несколько кусочков, оставшихся после страшной ночи, закрыла их стеклом, присыпала и посадила рядом весеннюю ветку.
Следствие продолжается
Ледогоров побывал в комиссионном на Вражке и в магазине «Сувенир». Сведения он получил удивительные. На комиссию статуэтку сдал пенсионер Дубосеков Платон Платоныч, а в «Сувенир» принёс для продажи Илья Матвеевич Звонарёв.
— Мы принимаем вещи от народных умельцев, — сказала заведующая «Сувениром».
Что ж получалось? Сам принёс, сам купил, сам заявил в милицию. Чепуха получалась. Да и какой народный умелец из кандидата наук Звонарёва? «Путают, путают следы! — отчаянно думал Ледогоров. — Та же история, что с голосом капитана».
Однако следовало проверить. Ледогоров направился к Дубосекову. Старик уже не сердился, он милостиво отложил гусиное перо, чтобы потолковать с лейтенантом.
— Платон Платоныч, вы одного купили божка? — спросил Ледогоров.
— Как понимать? — Дубосеков нахмурился. — Вещь уникальная!
— Да ведь похожую сделать недолго.
— Мне ли не понимать! — Дубосеков надулся.
— А у кого покупали, конечно, не помните?
— Мне ли не помнить! Я двадцать лет по рынкам хожу!
Ледогоров оживился. Довольно скоро они оказались на Птичьем рынке, и Дубосеков издали указал разбитного молодого человека с большим красным носом. Торговал он страшными африканскими масками, выбитыми на жести павлинами и залихватски раскрашенными дощечками.
— Дунька, — шепнул Дубосеков, — плут величайший. Плут из плутов.
— Дунька? — Ледогоров хмыкнул.
Оставив в стороне Дубосекова, он направился к величайшему плуту из плутов.
— Я извиняюсь, — начал он, тайно понизив голос, — мне нужен китайский божок. — Ледогоров как мог описал статуэтку.
— Голова, что ль? — Дунька сморкнулся. — Нету.
— А будут?
— На той неделе.
Ледогоров вытащил своё удостоверение, приставил к длинному плутовскому носу и твёрдо сказал:
— Мне нужно сейчас.
— А я-то при чём? — отшатнулся Дунька. — Мне Кирилл поставляет, у него разрешение есть!
— Поедем к Кириллу, — сказал Ледогоров.
Тут же из-за киоска с надсадным криком выскочил Дубосеков:
— Ай, Дунька подлец, ай обманщик! Кто говорил, что вещь уникальная? Кто с меня денег брал? Ай плут, ай бездельник!
— Обижаешь, старик, — бормотал Дунька, засовывая свой товар в чемодан, а нос — в воротник пиджака.
В мастерской
Мастерская Кирилла занимала мрачный полуподвал с закопчёнными потолками. Чего тут только не было! На крепких замызганных полках теснились ряды разнообразных скульптур, скульптуры стояли на полу и даже кренились со стен. Середину мастерской занимало что-то непонятное, но устрашающее. В углу жарко пылала печь.
Скульптор Кирилл, большой человек в брезентовом фартуке, с достоинством пожал Ледогорову руку.
— Насчёт головы, — пискнул Дунька.
— Какие трудности! — добродушно сказал Кирилл и царственно повёл рукой. Глаза Ледогорова последовали за её движением и упёрлись в целую шеренгу сонно поблёскивающих божков.
— С пылу да с жару, — пробасил Кирилл. — Любой выбирай.
— Это милиция! — снова пискнул Дунька.
— А у меня разрешение, — столь же добродушно и басовито ответствовал Кирилл.
— Сколько вы их производите? — спросил Ледогоров.
— А сколько нужно.
— Товар идёт! — крикнул Дунька.
— Продано много?
— Отчётность всегда при нас. — Кирилл обратился ко льву, пугающему со стенки, и вытащил из его оскаленной пасти конторскую книгу. — Сорок семь штук и тут восемнадцать. Налоги в порядке.
— Уплачено! — крикнул Дунька.
— Это ваша фантазия или копия? — спросил Ледогоров.
— Конечно, копия! Фантазию мы тратим на вещи иные, — Кирилл показал на то непонятное и устрашающее, что высилось посреди мастерской.
— А с чего вы делали форму?
— В комиссионном на Вражке выпросил на два дня. Восток нынче моден, народ покупает.
С горечью выслушал Ледогоров это известие. Круг замыкался. Он повертел в руках тяжёлую статуэтку. Божок ему подмигнул и слегка раздвинул тонкие губы.
— Нравится? — Кирилл вытер руки о фартук. — Дарю!
— Сколько стоит? — спросил расстроенный Ледогоров.
— Какие трудности! Для хорошего человека даром не жалко!
Всё-таки Ледогоров отдал небольшую сумму и ушёл, унося статуэтку в рваном мешке.
Умелец Гуськов
Вот уж кто был народным умельцем, так это Евгений Гуськов. Он точил, выпиливал, клеил, и всё по своим чертежам. В прошлом году его влекло к самолётам, а в этом — к кораблям.
На стене его комнаты висела табличка «Судоверфь братьев Гуськовых». Почему братьев, трудно сказать. Брата у Гуськова не было, не было даже сестры. Но судоверфь работала слаженно, умело. Она почти выстроила фрегат с красивым названием «Стелла Мария». Увы, теперь от фрегата остались, как говорится, рожки да ножки. Заодно были разбиты восемь мраморных слоников, мал мала меньше, стоявших в комнате мамы.
