Фараон - [87]

Последовало лёгкое гудение, а затем — молчание. Все присутствующие переглянулись. Авнер ничего не сказал, подумав, что то, что он хотел сказать, уже было известно всем, но взгляд его был красноречивее тысячи слов.

— Однако эта угроза совершенно реальна. Наши эксперты выяснили, что видео является подлинным. К тому же, как вы уже знаете, террористы дошли до такой наглости, что позволили нашим специалистам добраться до мест, где снималось видео. Там остались физические следы операции, показанной на видео, так что не может быть никаких сомнений.

— Полагаю, что эта новость держалась в тайне до сегодняшнего дня, — высказался министр внутренних дел.

— Совершенно верно, — отозвался генерал Хукер, — но, если мы попытаемся стабилизировать положение там, где находятся заряди, тогда надо приводить в действие меры нейтрализации и одновременно программу эвакуации населения. Самолёты со сложнейшей аппаратурой на борту облетают территорию Соединённых Штатов, пытаясь определить возможные источники радиации, но успешный исход этой операции сомнителен.

Весьма вероятно, что наши враги обеспечили маскировку ракет во избежание их обнаружения нашими приборами. Попытки перехватить их связь также до сих пор не принесли никакого результата.

Тем не менее вся страна является заложницей этих преступников, и сегодня нет никакой возможности прийти на помощь кому бы то ни было, поскольку мы не в состоянии помочь самим себе. С сегодняшнего дня мы не можем даже взять на себя риск провести другие совещания, подобные тому, что протекает в настоящий момент, поскольку если о нём узнают, то оно может быть расценено как форма помощи, и начнутся ответные действия.

Он опустил голову и замолчал.

— Спасибо, генерал Хукер, — вымолвил президент Скокот. — Мы отдаём себе отчёт в серьёзности вашего положения, по тем не менее благодарны вам. Ведь вы были вынуждены столкнуться лицом к лицу с этой ужасной угрозой вследствие дружбы, которую вы всегда проявляли по отношению к нам. — Он повернулся к начальнику Генерального штаба: — Генерал Иегудай, не могли бы вы охарактеризовать ситуацию на сегодняшний день?

— Три армейских корпуса, два иракских и один сирийский продвигаются в районе пыльной бури, явно не смущаясь плохими метеорологическими условиями. Господин Авнер объяснит вам позже, каким образом им это удалось. Четвёртый армейский корпус, иранский, пересекает Кувейт в направлении нефтяных месторождений Саудовской Аравии. Они явно хотят захватить контроль над ними. Наши информаторы сообщают о неминуемом государственном перевороте фундаменталистского характера в Египте при поддержке Ливии и Судана, так что нам следует опасаться угрозы и с этой стороны. Возможным вариантом является тот, что теперешнее правительство может быть вынуждено денонсировать мирный договор с нами и вступить в войну вместе с другими воинственно настроенными государствами. Имеют место волнения и открытые выступления ультранационалистов. Атака может произойти с минуты на минуту также в районе Синая. С большинства наших аэродромов докладывают, что взлёт наших истребителей осложняется большими трудностями из-за чрезвычайно плохих погодных условий, но по меньшей мере их самолёты находятся в таких же условиях. Проблема возникнет, когда нам придётся бороться со всеми объединёнными вражескими воздушными силами: кроме всего прочего, иранцы возвратили иракцам те самолёты, которые были переданы им во время войны в Персидском заливе. Сейчас господин Авнер продемонстрирует вам, каким образом танковым дивизиям удаётся продвигаться в облаке пыли к нашим границам.

Авнер подошёл к двери и впустил Феррарио. Молодой человек открыл сумку и показал содержимое присутствующим.

— С помощью таких радиомаяков, — пояснил он, — питающихся от аккумуляторов или подзаряжаемых там, где имеется источник тока. Они излучают постоянный сигнал, который направляет танки точно по маршрутам.

— Было ли сделано объявление войны? — спросил генерал Хукер.

— Нет, — ответил президент. — Таксун сообщил, что речь идёт о совместных манёврах с Сирией. Смелости ему не занимать, как и понимания того, что ему нечего бояться.

В этот момент кто-то постучал в дверь, и Феррарио вышел, чтобы узнать, в чём дело. Офицер вскоре возвратился, бледный и взволнованный.

— Господа, — доложил он, — поступили сообщения, что начались массированные налёты боевиков Хезболлы в Галилее, при поддержке пусков ракет и... что ещё хуже, в Тель-Авиве, Хайфе и Западном Иерусалиме десять минут назад взорвались три бомбы. Уже есть семьдесят погибших и около сотни раненых, причём многие из них в очень тяжёлом состоянии. Есть опасение, что в ближайшие часы нападения боевиков-смертников ХАМАСа умножатся.

— Что вы думаете делать? — спросил Хукер.

— Сражаться, — отрубил генерал Иегудай. — Что же ещё? Один раз мы уже одержали победу над объединёнными вооружёнными силами арабов. Для противодействия Хезболле я прикажу высадить моих парашютистов по всему Южному Ливану, поднять все бомбардировщики, способные держаться в воздухе, и мы осыпем их всеми бомбами, которые есть на наших складах. Танки и артиллерия готовы вести битву по реке Иордан. Весьма возможно, что Иордания присоединится к ним или будет сметена, а у Египта тоже не будет выбора... Но если нам не удастся остановить их, всегда остаётся последняя карта для розыгрыша. Мы не позволим сбросить нас в море. Мы не вернёмся в положение народа без земли...