Фараон и воры - [3]

Шрифт
Интервал

Тхутинахт задыхался. Он обливался потом. И прежде, чем высунуть голову из земли, внимательно прислушался. Все было тихо и там, внизу, в усыпальнице, и здесь, наверху, под небом…


На этом кончается свиток папируса, повествующий о двух, но далеко не единственных, могильных ворах древности, постоянно тревоживших царские усыпальницы Египта.

Что стало с Певеро? Разбогател ли Тхутинахт или же был схвачен фараоновой стражей? Об этом умалчивает история, изложенная нами так, как записал ее от начала и до конца фиванский писец, «весьма ловкий, пальцами» Хемаус-Инени…


1960

Еще от автора Георгий Дмитриевич Гулиа
Абхазские рассказы

Настоящий сборник рассказов абхазских писателей третий по счету. Первый вышел в 1950 году, второй — в 1962 году. Каждый из них по-своему отражает определенный этап развития жанра абхазского рассказа со дня его зарождения до наших дней. Однако в отличие от предыдущих сборников, в новом сборнике мы попытались представить достижения национальной новеллистики, придать ему характер антологии. При отборе рассказов для нашего сборника мы прежде всего руководствовались их значением в истории развития абхазской художественной литературы вообще и жанра малой прозы в частности.

Сказание об Омаре Хайяме

«… Омара Хайяма нельзя отдавать прошлому. Это развивающаяся субстанция, ибо поэзия Хайяма – плоть от плоти народа. Куда бы вы ни пришли, в какой бы уголок Ирана ни приехали, на вас смотрит умный иронический взгляд Омара Хайяма. И вы непременно услышите его слова: «Ты жив – так радуйся, Хайям!»Да, Омар Хайям жив и поныне. Он будет жить вечно, вековечно. Рядом со всем живым. Со всем, что движется вперед. …».

Очень странные люди

«… Мин-ав почесал волосатую грудь и задумался.– Не верю, – повторил он в задумчивости.– Они выбросили все куски мяса, – объясняли ему. – Они сказали: «Он был нашим другом, и мы не станем есть его мясо». Он сказал – «Это мясо не пройдет в горло». Она сказала: «Мы не притронемся к мясу нашего друга, мы не станем грызть его хрящей, мы не станем обгладывать его костей». Он сказал: «Мой друг спасал мне жизнь. Еще вчера – пока не сорвался он с кручи – шли мы в обнимку в поисках дичи…» Да-вим бросил мясо, Шава бросила мясо.

Смерть святого Симона Кананита

«… – Почтенный старец, мы слушали тебя и поняли тебя, как могли. Мы хотим предложить тебе три вопроса.– Говори же, – сказал апостол, которому, не страшны были никакие подвохи, ибо бог благоволил к нему.– Вот первый, – сказал Сум. – Верно ли, что твой господин по имени Иисус Христос, сын человеческий, и верно ли, что он властвует над человеком в этом мире и в мире потустороннем?Апостол воскликнул, и голос его был как гром:– Истинно! Мы рабы его здесь и рабы его там, в царстве мертвых, ибо он господин всему – живому и мертвому!Абасги поняли старца.– Ответствуй, – продолжал Сум, – верно ли, что твой господин рожден от женщины?– Истинно так! – предвкушая близкую победу, сказал святой апостол.Сум сказал:– Скажи нам, почтенный старец, как согласуется учение твоего господина с учениями мудрых эллинов по имени Платон и по имени Аристотель? …».

Вивацца-младший

Рассказ о том, как у Джоаккино Россини возник замысел написать оперу «Севильский цирюльник».

Баллада о первом живописце

«… Нуннам для начала покрыл все тело изображения, от головы до ног, желтой земляной краской и щеки выделил красной землей. Белую землю он приберегал для глаз и зубов, а черную – для волос.Нуннам нанес серую краску на то место, где полагается быть зрачкам. Посреди серых кругов он поставил черные точки, и вдруг ожило лицо на холодном камне.Нуннам даже испугался. Он не знал, кто это – отец его или старший сын, друг или враг? На него глядел человек, двойник человека, и это поразило художника. Нуннам упал наземь, не смея поднять глаз на произведение рук своих.Затем он встал и продолжал работу.

Рекомендуем почитать
Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.

За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.

В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.

Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .

Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.

В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.

Визит к Бонапарту

«… В жаркой сшибке наш авангард был опрокинут превосходящими силами врага. Павел Тучков получил удар штыком в бок и пал наземь.Французские солдаты окружили его, намереваясь добить штыками. Но в эти критические минуты их офицер Этьен, решив сам завершить дело, поднял саблю:– Сейчас я его прикончу!Четырежды наносил он смертельные удары по голове распластанного на траве генерала, но в запальчивости своей да и в потемках раз от разу промахивался и повредил лишь кожу на его голове и лице.Казалось, участь Павла Тучкова решена и ничто уже не может спасти его от неминуемой гибели.

Заветное слово Рамессу Великого

«… Принц удивился. Что он знает о битве при Кодшу? О той самой, которая прославила Рамессу Второго? Что он знает о битве?.. Принц был озадачен.– В этой битве, – сказал он, – благой бог, его величество Рамессу Второй Усермаат-ра Сотенен-ра – жизнь, здоровье, сила! – разбил царя хеттов Метеллу, один выстоял против азиатов, один повергнул во прах своих врагов и ступил на землю египетскую как властитель вселенной.Это был официальный ответ. Такова была формула, которая точно и сжато выражала официальную версию битвы при Кодшу – величайшей, которую когда-либо вел Рамессу Второй.Фараси усмехнулся.

Сквозь дым летучий

«… Испытанный в баталиях под командованием великого Суворова, Багратион предчувствовал, что солдаты его и на сей раз не подведут. „Французы палят потому лишь, что так им приказал господин император, а дух их уже, поди, не тот, что был прежде“, – отметил князь и прошептал любимое суворовское: „Пуля – дура, штык – молодец!“ Он сел на коня и поскакал к войскам своим:– Вперед, братцы! В штыки! Ура-а-а! …».

Чудак

«… Ахаун сказал:– Но прежде я хотел бы, чтобы вы послушали одного чудака…– Чудака? – спросил зверолов.– Чудака…– Как это – чудака? – словно бы не расслышал лучший метатель камней.– Вот так – чудак! – Вождь племени чуть не продырявил себе указательным пальцем висок, чтобы показать, какой же это непроходимый чудак.– Где же он? – сказал следопыт, шмыгая носом, точно чудак должен был пахнуть как-то особенно.– Он ждет на лужайке. Перед моим домом.Охотник на барсов вышел из пещеры, чтобы привести этого чудака.Ахаун сказал:– Вы сейчас услышите нечто, но вы не смейтесь.