«Фантомас», или «Энеида» наших дней - [7]
На диктовку каждому из них отводилась неделя. Два дня посвящались смысловому увязыванию глав и исправлению наиболее явных промахов, а также ознакомлению одного автора с текстом другого. Подобный метод весьма близок автоматической манере письма, характерной для сюрреалистов.
В целом работа над романом в 420 страниц занимала не более трех недель! Именно этим объясняются бесчисленные повторы, огрехи, небрежный и порой просто антилитературный стиль, неумело выстроенная композиция, выспренность повествования и развивающийся лихорадочными скачками сюжет — одним словом, все те недостатки, которые, как ни странно, делают романы еще более привлекательными для читателей.
Дальнейшие события хорошо известны. Первый том, вышедший в феврале 1911 года, произвел на публику действие, подобное электрическому разряду. Она получила новый миф, наполненный бесчисленными кровавыми преступлениями и создающий для обывателя сладостную атмосферу напряжения и страха.
Серия не закончилась ни на пяти томах, заказанных Файаром, ни на двадцати четырех книгах, обещанных Сувестром в случае успеха. К сентябрю 1913 года число романов о Гении преступления достигло тридцати двух. Затем добавляются 12 томов, написанные одним Алленом с 1926 по 1963 гг. Общий тираж первых 32-х книг во Франции и за рубежом составил много миллионов экземпляров.
Успех порой бывает сладок, но чаще требует огромного трудолюбия. Файар, заполучив Сувестра и Аллена, напал на золотую жилу и принялся энергично разрабатывать ее, умело используя конъюнктуру рынка.
Повествование о Фантомасе еще не было завершено, когда Файар уже запустил новую серию тех же авторов «Наз-ан-лэр». Она состояла из пятнадцати романов, названных «патриотическими», а не «шпионскими», ибо их главный герой — француз, и его нельзя обозвать вульгарным словечком «шпион», предназначенным лишь для вражеских агентов.
По окончании «Наз-ан-лэр» немедленно начинает издаваться следующая серия — «Тити-гвардеец». Она включает пять историко-приключенческих романов, события в которых разворачиваются во время франко-прусской войны 1870–1871 гг. К этому множеству книг надо еще добавить роман «Жиголо», печатавшийся с продолжением в еженедельнике «Журналь»; «Кто убил?», вышедший в такой же форме в «Туш-а-ту», ежемесячном журнале издательства Файара; «Дартулу», еще один роман с продолжением, а также две пьесы «Наз-ан-лэр» и «Жиголо», созданные на основе одноименных произведений. Несмотря на невероятную работоспособность Сувестра и Аллена и их продуктивный метод сочинительства, представляется маловероятным, что они успели за столь короткий срок «обрушить» на читателей целый шквал новых книг. Очевидно, они порой использовали свои имена как прикрытие для литературных «негров», работавших в сомнительных издательствах.
Внимательное изучение переписки писателей позволило мне обнаружить троих из их «поденщиков». Пьесы «Наз-ан-лэр» и «Жиголо» целиком вышли из-под пера Эммануэля Кло. Мне не удалось точно определить, какую именно роль играл Эдмон Мэри-Пикар в создании «Дартулы», но, похоже, он развил до размеров романа оригинальный сюжет Сувестра о похождениях женщины, чудом спасшейся из затонувшего города Иса, любимого местечка всех бретонцев.
В своем письме Сувестр недвусмысленно говорит еще об одном «негре» некоем Арманвиле. К сожалению, я не сумел найти его работы. Возможно, к ним относится «Стерва», роман, который Сувестр и Аллен так и не смогли опубликовать. Переделанный и сокращенный Алленом наполовину, он появился только после войны под названием «Соблазнительница». К этому времени Сувестра уже не было в живых. Он умер в возрасте 40 лет от испанки.
В последнем письме, отправленном 14 февраля 1914 года Марселю Аллену, который в то время отдыхал в Сен-Кале, Сувестр делится с соавтором новостями и ближайшими планами: «Я отнес сценарий «Револьтозо» в «Наш досуг». Через две недели они смогут дать ответ. Я также был у Оффенштадта, которого не очень вдохновила идея «Знаменитых преступлений». Он предпочел бы длинный роман с политическим уклоном. Думаю, серия «Тити-гвардеец» отлично подойдет. Он просил как можно быстрее прислать ему общий план и одну — две главы. Он хочет поскорее начать выпуск романа и будет ждать нас через три месяца, а если не успеем, то в октябре».
Из более раннего письма, адресованного Сувестром в издательство Файара, мы узнаем, что там готовился к публикации исторический роман «Рыцарь Панаш». Этот роман вышел после войны в издательстве Таландье, но за подписью одного Аллена[5]. Аллен также переработал и подписал «Револьтозо», план которого был принят в «Нашем досуге».
ПОСЛЕ ПОТОПА…
У Аллена была вторая специальность — во время войны он работал шофером — но он не порывал с литературой. В 1915 году в издательстве Файара он публикует серию книг «Зизи, победитель бошей». В 1916 регулярно помещает репортажи и новеллы в иллюстрированной газете «Эксельсиор». С 1919 по 1921 год работает в редакции «Пти журналь» и продолжает печатать статьи в «Экселъсиоре» и в «Энтренсижан». В 1926 году он женится на Анриетте Китцлер, бывшей подруге Сувестра, и переезжает вместе с ней в Сен-Жермен-ан-Лэй.
«…Итак, желаем нашему поэту не успеха, потому что в успехе мы не сомневаемся, а терпения, потому что классический род очень тяжелый и скучный. Смотря по роду и духу своих стихотворений, г. Эврипидин будет подписываться под ними разными именами, но с удержанием имени «Эврипидина», потому что, несмотря на всё разнообразие его таланта, главный его элемент есть драматический; а собственное его имя останется до времени тайною для нашей публики…».
Рецензия входит в ряд полемических выступлений Белинского в борьбе вокруг литературного наследия Лермонтова. Основным объектом критики являются здесь отзывы о Лермонтове О. И. Сенковского, который в «Библиотеке для чтения» неоднократно пытался принизить значение творчества Лермонтова и дискредитировать суждения о нем «Отечественных записок». Продолжением этой борьбы в статье «Русская литература в 1844 году» явилось высмеивание нового отзыва Сенковского, рецензии его на ч. IV «Стихотворений М. Лермонтова».
«О «Сельском чтении» нечего больше сказать, как только, что его первая книжка выходит уже четвертым изданием и что до сих пор напечатано семнадцать тысяч. Это теперь классическая книга для чтения простолюдинам. Странно только, что по примеру ее вышло много книг в этом роде, и не было ни одной, которая бы не была положительно дурна и нелепа…».
«Вот роман, единодушно препрославленный и превознесенный всеми нашими журналами, как будто бы это было величайшее художественное произведение, вторая «Илиада», второй «Фауст», нечто равное драмам Шекспира и романам Вальтера Скотта и Купера… С жадностию взялись мы за него и через великую силу успели добраться до отрадного слова «конец»…».
«…Всем, и читающим «Репертуар» и не читающим его, известно уже из одной программы этого странного, не литературного издания, что в нем печатаются только водвили, игранные на театрах обеих наших столиц, но ни особо и ни в каком повременном издании не напечатанные. Обязанные читать все, что ни печатается, даже «Репертуар русского театра», издаваемый г. Песоцким, мы развернули его, чтобы увидеть, какой новый водвиль написал г. Коровкин или какую новую драму «сочинил» г. Полевой, – и что же? – представьте себе наше изумление…».
«Имя Борнса досел? было неизв?стно въ нашей Литтератур?. Г. Козловъ первый знакомитъ Русскую публику съ симъ зам?чательнымъ поэтомъ. Прежде нежели скажемъ свое мн?ніе о семъ новомъ перевод? нашего П?вца, постараемся познакомить читателей нашихъ съ сельскимъ Поэтомъ Шотландіи, однимъ изъ т?хъ феноменовъ, которыхъ явленіе можно уподобишь молніи на вершинахъ пустынныхъ горъ…».