Фантазии женщины средних лет - [33]

И вот, сидя в салоне самолета и вспоминая аварию в горах, я спросил себя: а что же изменилось и почему я сейчас боюсь куда как меньшей, даже статистически ничтожной опасности? Потому что, ответил я себе, в данный момент в моей жизни много незавершенного: я работаю над новым проектом, недавно возникшая любовь обещает продолжение, и именно боязнь не завершить, оставить незаконченным пугает меня сейчас. Когда же я болтался в неуправляемой машине в Альпах, моя жизнь находилась в состоянии замеревшей статики. Ничего в ней не ожидалось, ничего не было прервано, ничего не требовало продолжения.

Я сравнил эти два различных своих состояния и догадался, что страх смерти определяется именно наличием незавершенного, то есть грядущего. Иными словами, незавершенное – и есть будущее!

Я удивлена тому, насколько это о Стиве. Он-то уж точ-но не боялся смерти, я знаю, я видела, потому, наверное, все так и случилось.

У Стива была яхта, давно, еще до того, как мы познакомились. Она не отличалась особенно большими размерами, но выглядела удобной и уютной, с мачтой и парусом, даже с каютой. Каюта была маленькой и тесной, с постоянно уходящим из-под ног полом, она давила замкнутым пространством, возможно, из-за пропасти океана вокруг, но именно это как раз и добавляло остроты ощущениям.

Яхта была пришвартована в милях двух от дома, за мысом в бухте, где она мирно покачивалась, подрагивая выставленной стоймя, бесстыже оголенной мачтой. Именно сюда, в этот дом и к этой яхте, мы и приезжали почти каждые выходные.

Мне нравились наши океанские вылазки: освежающие брызги, тугое напряжение паруса, лодка, резво разрезающая волны; я сама, просоленная, с развевающимися волосами в тонкой, почти прозрачной от влаги майке, облепляющей мое плотное, гибкое тело; взгляд Стива, не отпускающий меня ни на секунду. Мы уходили далеко от берега, его дымчатая кромка, лишенная жизненных форм, становилась лишь ориентиром. Сложно было даже предположить, что в этой утренне-туманной горизонтной линии сохранно спрятаны и наш дом с его комнатами, мебелью и подробностями вещей в шкафах, а за домом плотный лес, а за ним реки и озера, а затем города и много-много людей. Мы оставались одни в этом пустынном и необозримом океанском мире, и это было хорошо – нам никто не был нужен.

А потом наступил день, который я никогда не забуду и после которого я возненавидела эту яхту со всеми ее приключениями. Было раннее утро, мы только что проснулись в нашей городской квартире и собирались поехать на океан. Впереди были выходные, плюс праздник, всего три дня, и мы не спешили, завтракая свежими булочками и запивая их ароматным кофе.

И тут зазвонил телефон. Это само по себе было неожиданным, нам редко звонили и почти никогда Стиву, у него было мало друзей, к тому же в нем выработалась патологическая неприязнь к телефону. Я взяла трубку, и мужской голос попросил Стива, не по имени даже, а по фамилии с официальной приставкой «мистер». Стив удивленно поднял бровь, я передала ему трубку и сразу почувствовала непривычную скованность в его голосе, да и в том, как он говорил, в сухости ответов, слишком односложных для обычного разговора. Обычно так отвечают, чтобы находящиеся рядом не поняли, о чем идет речь. Сейчас рядом была только я. Стив говорил не долго, минуты три, и, когда он положил трубку, я ничего не спросила. Я думала, он сам все объяснит, но он ничего не сказал, и я почувствовала себя не в своей тарелке, мне показалось, что он что-то скрывает от меня. Мы сели в машину и поехали, и уже за городом я спросила:

– Кто это звонил? – а потом, видя, что он продолжает молчать, добавила:

– Тебе никто никогда не звонит.

– Да так, – наконец ответил он, – старый университетский приятель.

– Кто он такой? – Я сразу заметила, что он не хочет рассказывать, поэтому и настаивала.

– Знаешь, это неинтересно, я, конечно, могу рассказать, но скучно.

– Ничего, – сказала я, – я потерплю.

– Да правда, нечего, – он все еще продолжал упираться.

– Слушай, – я начала нервничать, какая-то горячая волна душно захватила горло, – если ты не хочешь говорить, не говори, пожалуйста. Только не надо делать из меня дуру.

Стив развел руками:

– Да нет, правда, абсолютно скучная история. Даже и истории никакой кет. Ну, что ты расстроилась, конечно, я расскажу, если ты хочешь.

– Кто звонил? – снова спросила я, видя, что он оттягивает объяснение.

– Мой бывший однокурсник. Мы с ним вместе учились, даже дружили немного. Зовут его… – и Стив назвал имя.

Какое же это было имя? – я стараюсь сосредоточиться. Вода в ванне замирает вслед за моим телом. Я даже жмурюсь, настолько мне хочется вспомнить. Какое же он назвал тогда имя? Нет, не помню! Хотя какое это имеет значение? Мне хочется звука, я поднимаю руку, вода шелестит вниз, скатываясь с упругой, почти прозрачной кожи.

– Мы с ним дружили немного, – продолжил Стив, но как-то неуверенно, – пиво вместе пили. Он вообще-то неплохой парень, но слишком несчастный, знаешь, бывают такие неудачники. Учебу не закончил, бросил в самом конце, а потом не мог найти работу. Мог, конечно, преподавать в школе, но не стал. Насколько я знаю, взялся за литературу. Лет пять назад написал книгу рассказов. Она у меня где-то лежит, прислал мне по почте, с гордой надписью. Кто-то говорил, что его рассказы печатали в журналах, но, как я понимаю, ничего особенного из него не получилось. В общем, я его несколько лет не видел и не слышал.