Фантастика и фэнтези польских авторов. Часть 1 - [100]

— Это точно, — буркнул я себе под нос, хотя про себя подобную идею высмеял. Ну кто еще мог быть таким же стукнутым?

Я начал просматривать папки от Червяка, он же, тем временем, прошелся по комнате и вытащил из рюкзака стопку покрытых печатным текстом листков и бросил их на стол.

— В левом углу дата, если листки вдруг перемешаются, — сказал он. — Синим: тексты дядьки, красным: папы римского. Я понимаю, что ты и так бы отличил, только нечего искушать судьбу. Вступление напишу, когда ты уже закончишь.

— Да, времени это займет прилично, — заявил я, откладывая образцы в сторону и беря листы. — Моя работа похуже.

Это была правда, но, признаюсь, даже если принять поправку на это, мой сожитель меня все-таки чуточку перепугал, что написал все так быстро. А вдруг он не слишком тщательно исследовал стиль и совершил какие-то непростительные ошибки? Правда, тот епископ, ну, не помню, как там его звали — ну, вы сами знаете, самый лучший папский дружбан, который потом еще проживал в Кракове — уже отправился на небо, но разве мало людей, что знали папу и способ его письма?

В конце концов, я только пожал плечами. Если Червяк где-то и напартачил, я все равно не замечу, потому что в этом не разбираюсь. Мне следовало признать, мой приятель знает, что делает.

— До конца будущей недели у тебя будут первые два письма, — заверил я его.

— Хорошо. — Червяк кивнул, взял полотенце и отправился в душ. Ребята из соседней с нашей комнаты нашли его где-то через час, дрыхнущего под струей теплой воды.

* * *

Дорогой Тадеуш, приготовление блюда по последнему, присланному тобой рецепту, доставило мне серьезные трудности. Ее основное составляющее, то есть пиксии'гаи, невозможно достать во всей Италии, так что пришлось, не привлекая особого внимания, привезти его из Южной Америки, то есть оттуда, где и ты был. Зато должен признаться, что ты в очередной раз прекрасно угадал мой вкус, ибо все стоило вложенного в блюдо труда, а уж поглощение готового продукта было истинным пиршеством не только тела, но и духа. Ведь есть такие виды еды, которые заставляют думать: «Господи, ведь ты мог создать исключительно говядину и лук-порей, но подумал еще и про пиксии'гаи»…

А теперь мелкие замечания: я позволил себе прибавить щепотку перца, а еще…

Я оторвал руку от листа бумаги и осторожно поднял ручку. Под перо я тут же положил промокашку, чтобы формирующаяся на нем капля не упала в виде кляксы и не испортила всей работы. Ручку я отложил в сторону, а потом поднялся и сам, чтобы расправить кости и, наконец-то, чего-нибудь съесть. А то весь день прожил на утренних мюслях с молоком.

Не скрою, настроение у меня было классное. Ничего удивительного, раз все шло неплохо, и, спустя четыре недели, я находился уже где-то на средине книжки. Пока что я переписывал только «папские» письма, исходя из того предположения, что письма от «дядьки» пойдут у меня намного легче. В конце концов, если они будут написаны в одном стиле, никто не станет их проверять тщательно. Это уже давало определенный психологический комфорт.

В рамках первого длительного за этот день перерыва я сделал себе бутерброд с паштетом и отправился к ребятам, живущим этажом выше, поглядеть, какие фильмы они стащили за последнее время. У нас самих Нэта в комнате не было.

Наверху я никого не застал, пошастал по этажам и гд-то через четверть часа вернулся. Там меня уже ожидал Червяк, который лыбился на меня, что солнышко у телепузиков.

— Начальная экспертиза дала положительный результат! — закричал он мне.

Понятное дело, я понятия не имел, о чем он говорил. И, что столь же естественно, кивнул головой, тоже улыбаясь, как будто бы что-то понимал. Иногда люди делают так, чтобы не выглядеть полными придурками.

Только видя, что прошла уже куча времени, а Червяк ничего, только пялится на меня, я решил, наконец, спросить:

— Экспертиза чего?

— Папского почерка, ясное дело. — Он снисходительно поглядел на меня и подал листок, который до сих пор держал в руке. Как оказалось, это было письмо из курии, где с интересом прочитали сообщение от бедного студента, получившего от дяди необычное наследство. — Они должны были быть чрезвычайно взволнованы, — не закрывал рот Червяк, пока я читал эпистолу от епископа, — раз тут же передали материалы графологам. Те говорят, что пока что могут лишь вступительную оценку образца, но заявляют, что результат будет положительным. И просят побольше материалов.

Когда я сейчас об этом вспоминаю, то знаю одно — тогда следовало рассердиться на то, что не сообщил мне раньше. То есть, сказал, будто бы что-то отсылает. Быть может, если бы тогда я вспыхнул от правого гнева, если бы мы поссорились, если бы обиделись один на другого, ничего бы потом и не случилось. Я же только — что не сильно бы удивило тех, кто меня знает — лишь спросил:

— И сколько ты отослал?

— Два первых письма.

Я лишь пожал плечами.

— Ну, можешь им выслать гораздо больше.

Червяк состроил обезьянью рожу, забрал от меня письмо из курии и бросился на свою кровать.

— Экспертиза положительная, — повторял он раз за разом, как будто это было какое-то заклинание. И, кто его знает, а вдруг и вправду оно таким и было…