Фантастика и Детективы, 2013 № 08 - [8]

— Преданности? — с интересом переспросил герцог. — О какой преданности ты говоришь? Ты, изменник, продавший своих сограждан и своего молодого сеньора за мешок монет? Монеты уплачены сполна, чего же ещё ты хочешь? Как посмел войти без позволения и требовать добавочной награды?

Было что-то настолько жуткое в хриплом, низком голосе герцога, в немигающем взгляде его чёрных глаз, что Раттус упал на колени и прижал к груди худые костлявые руки.

— Не гневайтесь, мой повелитель! Умоляю, простите меня!

Рэйвен долго смотрел на предателя, потом махнул рукой:

— Встань. На первый раз я позволю тебе уйти ненаказанным. Но если такое случится ещё раз…

— Никогда, — горячо замотал головой письмоводитель. — Я всё понял, я всё понял, мой повелитель.

— Тем лучше для тебя. Кстати, раз уж ты здесь — взгляни на эти записки, — Рэйвен указал на лежащие на столе свитки. — Что это за белиберда?

Раттус пробежал глазами неровные строчки.

— Это какой-то рецепт, мой повелитель.

— Столько я и сам понял, — нетерпеливо мотнул головой герцог. — Рецепт чего? Зачем он мальчишке?

— Не знаю, — еле слышно пробормотал совсем запуганный Раттус.

Герцог указал на письменный прибор:

— Ладно. Займись своими прямыми обязанностями. Садись. Напиши такое письмо, чтобы отец этого щенка даже и помыслить не мог о войне со мной. И приложи к нему черновик мирного договора на двадцать пять лет. А кроме мира, потребуй выкуп за юнца. Должен же я вернуть обратно потраченные на тебя монеты.

Рэйвен засмеялся хриплым, похожим на воронье карканье смехом.

Предатель послушно плюхнулся на стул, придвинул к себе пергамент, чернильницу.

Чёрные цепочки слов побежали из-под остро заточенного гусиного пера.

За окном забил барабан, засвистела флейта — солдаты герцога готовились к торжественному параду в честь взятия города.

* * *

На стенах пиршественной залы пылали факелы. С кухни и на кухню без устали сновали проворные слуги с тяжёлыми подносами, виночерпии не успевали подливать вино в кубки. Рэйвен, сидя во главе стола, зорко наблюдал за гостями холодным насмешливым взглядом.

Княжичу Радомиру отведено было место по правую руку от герцога. Он тоже гораздо больше внимания уделял не угощению, а собравшимся в зале людям. Особенно часто пленник смотрел на дальний, непочётный конец стола: там мажордом нового хозяина усадил бывшего бургомистра и его дочь. Девушка сидела, низко опустив голову. Плотная кружевная вуаль, спускавшаяся с высокого головного убора, скрывала верхнюю половину лица.

— Зачем ты ездил в Венецию? — неожиданно спросил Рэйвен.

— Уже и об этом доложили, — невесело усмехнулся Радомир.

— У меня отличные шпионы, — серьёзно, без тени хвастовства объяснил герцог. — И, кстати, тюремщики считаются одними из лучших в империи. Имей это в виду на будущее. Так зачем же?

Юноша повернулся к собеседнику, посмотрел прямо в глаза, ответил громко, перекрывая сильным, звонким голосом шум застольной беседы:

— За рецептом средства, помогающего постичь самого себя.

Разговоры за столом смолкли, все головы повернулись к знатным сеньорам.

— Вот как? — герцог был явно раздражён и поведением пленника, и неуместным любопытством гостей. — Что же это за средство?

— Зеркало.

— Зеркало? — Рэйвен, прищурившись, смотрел на юношу. — Мне доводилось видеть зеркала. Это просто куски выпуклых стекол, способные отражать предметы, как вода и полированный металл. Однако отражения получаются кривые, нос на пол-лица. Причём здесь познание?

— Во-первых, я узнал способ делать их ровными и гладкими. Во-вторых, это не просто стекло, — возразил Радомир. — Это стекло, покрытое смесью металлов. Наш город не зря назвали Сереброградом: испокон века здесь добывали и обрабатывали серебро. Да и песка по берегам реки достаточно. Я хотел научить наших серебряных дел мастеров новому ремеслу.

— Неглупо, — поразмыслив, признал герцог. — Зеркала, даже кривые, стоят больших денег. И всё-таки, причём здесь познание?

— Иногда лучший способ понять самого себя — это взглянуть на себя со стороны, — уклончиво ответил Радомир.

Рэйвен пожал плечами и прекратил расспросы.

Гости мало-помалу вернулись к прерванным разговорам, застолье снова зашумело. Княжич вновь начал поглядывать на дочь бургомистра.

— Я слышал, она красавица, — неожиданно сказал герцог. — Это правда?

Радомир перевёл глаза на собеседника, посмотрел равнодушно.

— У каждого свой вкус.

— Но тебе она нравится? — продолжал расспрашивать Рэйвен.

— Милена — невеста моего старшего брата, — чуть помолчав, ответил княжич. — А для меня просто друг. Хотя я согласен с теми, кто считает её красавицей.

— Невеста наследника? Вот как, — герцог резко встал, поднял кубок. — За прекрасных дам! И особенно за ту, красота которой, по слухам, ярче света звёзд и сияния лунного диска! Прикажи своей дочери открыть лицо, старик! Подними вуаль, девушка, посмотри на своего нового сеньора!

Над столом опять повисла тишина. Некоторое время дочь бургомистра продолжала сидеть, уставившись в тарелку. Казалось, она не слышала ни приказа герцога, ни испуганного шёпота отца. Потом медленно, нехотя, повернулась в сторону нового правителя, откинула кружева, взглянула в упор. Рэйвен вздрогнул. Багровым пятном растеклось по белой скатерти пролившееся из его кубка вино. Пламя факелов бросало рыжие отсветы на нежные щёки девушки, колдовскими сполохами мерцало в её глазах.