Фантастика 2001 - [19]

Я не стала обедать, а потом - ужинать. А мама не стала меня ругать,

только принесла чай и бутерброды. Я даже не заметила, как их съела.

Кусочек вставал к кусочку. Цветная мозаика слилась в узор.

И остался последний кусочек - я уже знала, какой. Прозрачный, с тремя

выступами. Вовсе не главный, всего лишь прозрачный кусочек между

склоненной головой рыцаря и тянущейся к нему рукой принцессы. Я

протянула руку, пытаясь найти его на ощупь, не отрываясь от картины.

Коробка с фигурками была пуста.

Потом я перевернула комнату вверх дном. Потом я плакала то на руках у

отца, то на коленях у мамы. Отец обещал, что напишет письмо в фирму,

выпустившую паззл, и мне обязательно пришлют недостающий кусочек. И даже

еще один паззл, в компенсацию. Мама перерыла мусорное ведро и вытряхнула

пылесос. Хотя и знала, что там ничего нет.

Поздно вечером я вернулась в свою комнату, к почти собранному паззлу.

Если не знать, что одного кусочка не хватает, то это было даже

незаметно.

Теперь я знала правду. Знала, почему так печально лицо принцессы, и

почему так безнадежно-устало склонил голову рыцарь. Им никогда не

коснуться друг друга. Между ними - пустота.

Я села на корточки, положила ладони на картинку. И повела левую руку

– к себе, а правую - от себя.

Стена замка треснула, ящерку разорвало пополам, рыцарь рассыпался

сверкающими кусочками доспехов, принцесса разлетелась белыми обрывками

платья.

Пурпур, ржа, охра, старая медь, беж…

Радуга, цветная метель, крашенный снег…

Когда я впервые увидела дип-программу, то поразилась - как похож ее

завораживающий калейдоскоп на старый паззл, рассыпающийся под моими

руками.

Но тогда дип-программы еще не было. Ее изобрели тремя годами позже.

0001

У двери я на миг останавливаюсь, придирчиво оглядываюсь в зеркало.

Ох, и видок… Из зеркала смотрит на меня унылая дама лет тридцати, с

брюзгливо поджатыми губами, намечающимся вторым подбородком - хотя

фигура скорее костлявая, чем упитанная. Блеклые волосы собраны в тугой

пучок, помада на губах слишком яркая, кричащая, а тени на веках -

болотно-зеленые. Мышиного цвета платье, крепкие, будто у крестьянки,

ноги в теплых чулках. Вроде как и не уродина, но…

Сексапильности во мне - не больше чем в размазанной по тарелке

остывшей овсянке.

Щелкаю свое отражение по носу и выскакиваю из дома. В отличнейшем

настроении, бодрая и веселая.

А на улице - хорошо!

Воздух после короткого проливного дождя чистый и свежий, развиднелось

и светит солнце. Тепло, но не душно. Во дворе бренчит на гитаре

симпатичный парень, и очень хорошо бренчит. Когда я прохожу мимо он

поднимает голову и улыбается.

Он всем улыбается. Он не человек, а программа. Смесь справочного

бюро, музыкального автомата и вахтера. Каждый уважающий себя дом

Диптауна обзаводится чем-то подобным. Либо играют во дворе

неправдоподобно вежливые и умилительные детишки, либо сидит на скамейке

чинная старушка, либо длинноволосый живописец с мечтательными глазами

стоит за мольбертом. А у нас - гитарист.

– Привет, - говорю я ему.

Иногда парень отвечает, но сейчас ограничивается лишь кивком. А я иду

дальше. Можно взять такси, но тут недалеко, лучше пройтись. Заодно можно

собраться перед беседой.

Дело в том, что на самом-то деле, я ужасно трушу.

Диптаун всегда был для меня местом для развлечений. С тех пор, как в

двенадцать лет я впервые вошла в глубину, тогда еще с папиного

компьютера и без всякого комбинезона. Ну а когда у меня появилась своя

машина, свой комбинезон - пусть даже "подростковый", без некоторых

функций… Целоваться это не мешало.

И я носилась по глубине, прилипала то к одной компании, то к другой,

дружила и ссорилась, храбро пила виртуальное шампанское, несколько раз

виртуально выходила замуж и разводилась. В глубине были самые лучшие

концерты - на исполинских аренах, над которыми кружились цветные облака

и мерцали в такт музыке неправдоподобно яркие звезды. В глубине можно

было посмотреть самый новый фильм задолго до его выхода на экраны - в

роскошных пиратских кинотеатрах. В глубине можно было путешествовать - в

каждой стране, в каждом городе находится человек, который делает

виртуальную копию любимых пейзажей.

Конечно, были те, кто в глубине работал. Программисты, которым стали

не нужны офисы. Тьма-тьмущая бухгалтеров, дизайнеров, инженеров.

Преподаватели, обучавшие студентов со всего мира. Врачи,

консультирующиеся друг с другом. Таинственные дайверы, конечно, если они

есть на самом деле.

Но мне ни капельки не хотелось заниматься программированием или

бухгалтерским учетом! Я даже учиться предпочитала по старинке. И

поступила после лицея на юридический факультет: старомодный и солидный.

Но глубина все росла и росла. Ей уже не хватало неписаных правил. Ей

потребовались законы.

И юристы.

Я сворачиваю с людного проспекта, прохожу маленьким сквером с

заброшенным, высохшим фонтаном в центре. Вокруг как-то пустеет, будто

люди стараются обходить это место стороной.

Неудивительно. Тюрьмы никогда не пользовались популярностью. Даже

виртуальные.

Обнесенное высоким забором с колючей спиралью поверх, уныло-серое

здание за сквером - это виртуальная тюрьма русского сектора Диптауна.

Кто говорит, что мы отстаем от развитых стран? Может быть, в чем-то и