Фантастическое ассорти - [20]

Рябов сначала лишь сочувственно вздыхал, но потом, когда Фрош в сердцах обозвал артисток «фригидными лесбиянками», не выдержал.

– Ну-ну, не усложняй. Не знаю, как там у них, свечку не держал, но они своё дело знают, – сказал он веско. – Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать!

– Но говорят… – начал было капитан.

– Знаешь, большинство людей подозрительно относятся к тем, кто равнодушен к деньгам и сексу, – перебил Рябов, – в вашем институте психологию преподавали, не так ли?

И капитан замолчал. И даже вышел встречать группу мадам Бемоль – восемь похожих друг на друга длинноногих девиц. Они были одеты в строгие синие костюмы, каждая несла в руках свой музыкальный инструмент в футляре, а багажная тележка везла за ними всего восемь маленьких чемоданов. Капитан Фрош был удивлён. То ли дело багаж туристки, жабоподобной старухи Анны Крис: три тележки, доверху загруженные коробками, чемоданами и сумками. А ведь толстуха ещё жаловалась на ограничения по весу багажа! Она де заплатила за путешествие бешеные деньги!

Фрош сразу понял, что госпожа Крис будет действовать всем на нервы, но сделать ничего не мог – богатая вдова, она привыкла диктовать всем свою волю. Вторым туристом оказался Ли Скейтер, сын какой-то правительственной шишки. Парень капитану понравился, но он подумал, что юноша слишком самоуверен и не умеет держать себя в руках. И ещё, пользуясь льготами для туристов, он пронёс на борт много алкоголя. На всякий случай Фрош велел службе порядка приглядывать за Скейтером.

Сама мадам Бемоль прибыла на корабль перед отлётом, и капитан не успел её увидеть. Инструктаж по технике безопасности в дальних рейсах провёл с ней безотказный Рябов. Впрочем, оказалось, что мадам не нуждается в советах – её группа успела несколько раз слетать к «чёрному занавесу».

Когда капитан Фрош первый раз вошёл в кают-компанию для знакомства с пассажирами, он сразу увидел мадам Бемоль. Вокруг неё были свободные кресла, хотя народу собралось порядочно, а некоторые даже стояли. Капитан усмехнулся про себя: учёные считают себя выше простых работяг, а всё же подвержены предрассудкам. И он сел напротив мадам Бемоль и ободряюще улыбнулся ей. Мадам не выглядела обиженной и ущемлённой – это его уязвило. Она сидела, грациозно изогнув худощавое тело и скрестив тонкие щиколотки, видневшиеся из-под длинной чёрной юбки. Она выглядела «настоящей леди», как говаривала мать капитана: безупречно белая блузка, расчёсанные на прямой пробор тёмные волосы, падающие вдоль щёк мягкими локонами. Глаза мадам Бемоль сияли ледяной голубизной, и поэтому, хотя их нельзя было назвать большими, ярко выделялись на бледном продолговатом лице.

– Шансонетка! – донеслось до Фроша тихое, но явственное шипенье Анны Крис.

Никто её не остановил, но и не поддержал, и капитан спокойно провёл встречу. Когда команда и пассажиры выходили, он задержался, догадываясь, что мадам Бемоль хочет уйти последней.

– Хорошо, я не взяла с собой мою «октаву», – улыбнулась одними губами мадам Бемоль, когда он пропускал её в дверь.

– Что вы имеете в виду? – спросил капитан.

– Восемь моих «ноток» – Долли, Ренни, Милли, Фанни, Солли, Ляо, Синди и Дору, – ответила она и выскользнула в коридор.

Так Фрош узнал имена девушек. Две рыжих, две блондинки, две шатенки и две брюнетки, но, кто их них кто, он так и не смог запомнить. По-настоящему его заинтересовала только мадам Бемоль. Он пришёл на первое выступление и был потрясён – впрочем, как и все зрители. Лишь госпожа Крис сидела молча, и на лице её читалось презрение к дешёвым певичкам. Она каким-то образом узнала, во сколько обошёлся правительству контракт, и охотно делилась соображениями о том, какие гнусности проделывали на Земле девочки и их мадам, если согласились выступать за столь ничтожный гонорар.

– Поверьте, они просто сбежали, – убеждённо говорила она, заловив очередного слушателя, – сбежали, пока всё не успокоится!

Отдельные реплики не могли не дойти до мадам Бемоль, и стоя перед девочками спиной к зрителям и изящно дирижируя, то плавно, то резко взмахивая тонкими руками, она иногда поворачивала голову, и Фрошу был виден прямой нос и иронически приподнятый уголок рта. Он так и не узнал, сколько ей лет. Но интуиция подсказывала ему, что он, если и младше её, то совсем не намного. И капитан старался не пропускать выступлений группы. Более того, после концерта он взял за правило провожать мадам до её каюты. И каждый раз, прощаясь, Фрош ловил на себе её странный оценивающий взгляд. Он не был неприятным, наоборот, казалось, как будто кто-то проводит по сердцу тёплой мягкой лапкой. Пассажиры и экипаж после нескольких концертов перестали шарахаться от мадам и её девочек, но госпожа Крис продолжала язвить и бросать надменные взгляды, если встречалась за обедом с мадам Бемоль, садившейся всегда в самый дальний уголок. Девочки питались в своих каютах, их вообще мало кто видел. После выступления они мышками юркали в норки – их поселили в четырёхместные каюты, и что они там делали, не знал никто.

До «чёрного занавеса» оставались всего сутки полёта, и Фрош разрешил дать последний концерт перед началом работы. Госпожа Крис как всегда села в первом ряду, хотя Ли Скейтер, не связанный профессиональной этикой и порядком захмелевший, уже не раз громко спросил её, зачем она посещает такие низкопробные зрелища. Волнение от близости загадочного объекта и чарующие песни и танцы девушек так разожгли публику, что исполнительницам пришлось несколько раз выступить на бис.