Фантастическое ассорти - [19]

Я откладываю книгу. Я редко отвечал матушке, но ни в одном письме она не упомянула про Катарину. Что за нелепый заговор?! Мне становится обидно – кто, как не я, заслужил чётких разъяснений от Касы?! Она предпочла скрываться, идти своей дорогой, время от времени появляясь на моём горизонте. Как опекун, да, как нянька. А сколько лет я прожил в страхе?! Каса могла помочь мне, вместо того, чтобы выполнять просьбы матушки. Хотя, конечно, выигрыш в казино тогда пришёлся очень кстати. Теперь я догадываюсь, что необычные нежно-розовые цветы посадила на могиле родителей именно она. Я специально опрашивал кладбищенского сторожа и знакомых – никто не признался, а ведь я хотел заплатить им за труд!

Я голову себе сломал, гадая, что представляет из себя жизненос. Быть может, это что-то вроде человеческого сердца? Сердце Касы в теле металлического монстра?! Или это отдельно существующий дополнительный мозг? И как он был связан с основным мозгом? Но ещё не поздно посрамить профессора Галко! Хотя ему за 80, старик пока в седле. Полные яда критические заметки то и дело появляются в научных журналах. Я не простил ему глумливые высказывания: «Немецкая молодёжь продолжает увлекаться безумными фантазиями Гофмана. Многим юнцам хотелось бы завести себе прелестную куклу-автомат наподобие его Олимпии, но некоторые идут ещё дальше в своих бредоносных идеях…»

Я должен найти Касу! Мне необходимо разделаться с врагами, предъявив её миру! Если она сказала матушке, что покончит с Железным дровосеком даже ценой своей жизни… Что ж, я склонен ей верить. Но пока она жива, я должен получить мои научные лавры! Мой страх исчезает. Она многим обязана моей матушке и мне. Я уговорю её! Приободрившись, я отбрасываю тетрадь, поспешно одеваюсь и, несмотря на аппетитные запахи, несущиеся из кухни, выхожу на залитую вечерним солнцем улицу. Скоро стемнеет, но это время для нас. Я иду искать Железного дровосека!

Девочки мадам Бемоль

Девочки мадам Бемоль. Как они пели, как танцевали! Казалось бы, простые, заезженные мелодии, но что за аранжировка, что за голоса! Они приплясывали на сцене, наигрывая на музыкальных инструментах, каждая – первоклассная красотка. Одевались проще некуда – перехваченные под грудью на греческий манер чёрные туники до колен, с середины бёдер разлетающиеся вниз лоскутами. Они пели, и их юные тела колебались в завораживающем ритме, руки и ноги находились в постоянном движении, но из причёсок не выбивался ни один волосок. Были ли украшения? Так, пара блестящих нитей в гладко зачёсанных назад волосах, убранных в пучок на затылке.

Мадам Бемоль с лёгкостью подписывала контракты на длительные рейсы, от которых отказывались другие музыкальные группы. Не секрет, что служащие космофлота уходят на пенсию раньше всех. Не создан человек для того, чтобы в железной банке лететь в вакууме на сверхсветовой скорости. И приглашённые для развлечения пассажиров артисты набивали цену за всё – за риск, за длительность, за вредность. А мадам Бемоль с неизменной холодной улыбкой на тонких губах говорила: «Вуаля!» И соглашалась на самые невыгодные условия.

– Они, конечно, профессионалы, но дешёвки! – несколько противоречиво высказывались одни.

Естественно, когда люди себя не ценят, не надо удивляться, что их перестают ценить окружающие.

– Они – асексы, – уверяли другие, – предупреждать надо!

Ни одной интрижки, ни одной любовной истории. Конечно, не иначе, они асексы – позор общества, жалкие отщепенцы. И, самое главное, они имели нахальство не признаваться в этом и продолжали вводить в заблуждение поклонников!

Но сплетни и слухи забывались, когда девочки мадам Бемоль выходили на сцену. Забывались на час, пока шёл концерт, а потом вспыхивали вновь.

Когда капитан Фрош взошёл на борт «Лютеции», он знал о группе Бемоль только понаслышке. Он немного волновался, так как никогда не командовал таким крупным звездолётом. Прежний капитан, уходящий на пенсию, потрепал Фроша по плечу и заметил: «Выше голову, сынок! Через пару лет поседеешь, но деньги платят хорошие!» Капитан Фрош сдержанно кивнул и принял дела.

Хотя «Лютеция» была предназначена для научно-исследовательских целей, на её борту допускалось присутствие туристов. Поэтому экипаж не жаловался на зарплату и при выходе на пенсию получал солидное пособие. Капитан Фрош быстро освоился с новым для него типом корабля и спокойно воспринял первое задание – провести «Лютецию» в так называемый сектор «чёрного занавеса». На «занавес» наткнулись несколько десятков лет назад, но все попытки исследовать его природу заканчивались неудачей. Казалось, что часть Космоса отгородили непреодолимой преградой, через которую не мог пролететь даже самый маленький и шустрый зонд. Сканеры показывали наличие препятствия, но что оно собой представляет, не мог понять никто. Конечно, Фрош слышал о «чёрном занавесе», но «Лютеция» показала себя надёжным кораблём, оснащённым максимально возможным количеством резервного оборудования. Зато сообщение о прибытии на борт мадам Бемоль и её девочек вывело его из равновесия.

– Зачем нам эти девки? – вопрошал он бортинженера Рябова, старого знакомого, с которым когда-то совершил несколько коммерческих рейсов. – Полёт долгий, на борту почти не будет женщин, только ребят раздразнят. Говорят, они асексы!