Фантастический Нью-Йорк: Истории из города, который никогда не спит - [3]

Однако даже в губительном порту этого города на глаза пуке успел попасться шелки в людском обличье, спокойно таскавший ящики, от которых железом разило так же сильно, как в воздухе разило тухлой рыбой.

Учуяв шелки по запаху морского воздуха с легкой примесью шерсти и мускуса, пука проследовал за ним к группе докеров, загружавших ящики на подводу, и принялся их обнюхивать. Один из них схватил пуку за шкирку, словно щенка, и потащил за составленные штабелем бочки.

– Ты что за чудище? – спросил шелки с резким шотландским акцентом.

– Я пука, – гордо заявил пука. – Из графства Даун.

– Дай угадаю: только с дороги, и к железу еще не привык? Свезло тебе, песик, что на м’ня нарвался, и к бабке не ходи!

Пука навострил уши.

– У тебя есть лекарство от железной хвори?

– Не у м’ня, – ответил шелки. – На Пяти углах есть трактир, хозяйка там ши, и весь гэльский народ сперва к ней идет. Иначе смерть, – шелки достал из кармана деревянную коробочку и открыл. – На вот, дыхни.

В нос пуке ударил запах слабого пива, опилок и волшебства фейри.

– Будьте любезны, ответьте еще на один вопрос, – сказал пука. – Примут ли в трактире ши смертного?

Шелки убрал коробочку в карман.

– Может, и примут, а может, и нет. Тебе-то что?

– Мы с ним, как бы это сказать, компаньоны, – ответил пука.

– Он что – знает, кто ты на самом деле? – присвистнул шелки. – Вот чудеса! Расскажи-ка, и будем в расчете.

Пука понимал, что история – пустяковая плата за столь ценную информацию, но рассказывать ее он не рвался. Истории, где пука был героем, а человек доверчивым простофилей, он с удовольствием рассказывал всем желающим. А вот историю, где простофилей оказался он сам – другое дело. Тем не менее за помощь нужно было отплатить.

– Что ж, идет, – сказал он.

Шелки ухмыльнулся белозубой улыбкой.

– Не с’час. М’ня ждет работа, а т’бя – ирландская фея. Давай как-нибудь перед летним солнцестоянием. Спроси в порту Иэна, м’ня тут все знают. И не мучься попусту за свово мужика; хозяйка его не обидит, если он не станет язык распускать.

– О, да он у меня воспитанный, – кисло ответил пука. – Истинный джентльмен, таких еще поискать.

Именно поэтому пука никак не мог по-настоящему возненавидеть Лиама О’Кейси, и по этой же причине уже полгода не мог с ним расстаться. Теперь его занесло далеко от дома; он мучился железной хворью, чесоткой и был настолько слаб, что не способен был менять облик, а главное – над ним по-прежнему висел неоплатный кровный долг.

Нюх у пуки был острее, чем зубы у келпи, но нижний Нью-Йорк стал для него настоящим лабиринтом незнакомых и сбивающих с толку запахов. Улицы пахли навозом и мусором, собачьими метками и по́том везущих тяжелые подводы лошадей. Пука едва не выскочил из остатков шкуры, когда ему в ухо хрюкнула тощая полудикая свинья, и благоразумно рассудил, что лучше ему что-нибудь проскулить и смиренно поджать хвост. Хрюкнув еще раз, свинья пошла своей дорогой.

Кланяться свинье! Не убитый железом, пука готов был умереть со стыда и возжелал убить Лиама за то, что тот притащил его в этот ужасный город. Но прежде он должен был помочь этому жалкому смертному.

Лиам был голоден и хотел пить еще утром, когда сошел с «Вашингтона». К полудню он успел устать, натер ноги и был вконец озадачен. Когда Мадра принюхался к двери трактира некой Мэйв Макдонах, как принюхивался до этого к дверям пятидесяти подобных заведений, Лиаму было уже все равно. Единственным отличием этого трактира от остальных была табличка «бесплатный обед» в окошке. Прочитав меню – холодное мясо, соленья и лук, – он взмолился святой деве Марии о том, чтобы его путешествие окончилось здесь. Вторую, благодарственную молитву он прошептал, когда Мадра, вздернув уши и хвост, проковылял по грязным ступенькам и скрылся в темном помещении.

У стойки Лиам узнал, что «бесплатный» обед полагался при покупке двух кружек пива по пять центов. Пиво оказалось слабым и кислым, а мясо напоминало подошву, но Лиам был рад и этому. Пока он ел, рядом присела одетая в цветастое платье пышнотелая темноволосая женщина с дерзким взглядом и загорелой кожей, буквально сунув Лиаму под нос надушенную терпкими духами грудь.

– Нравится, а, парниша? Можем устроить и более подробный осмотр.

У Лиама закружилась голова, и он уже готов был согласиться, когда раздался голос другой женщины – звонкий и мелодичный, словно серебряный колокольчик. Проститутка шикнула, обнажив чересчур острые, чтобы выглядеть красивыми, зубы, и скрылась за спинами других гостей.

Опешив, Лиам взглянул на высокую рыжеволосую женщину на другом конце бара. Ее плечи укрывала бледно-зеленая шерстяная шаль; силуэт женщины буквально светился, ее кожа была светлее, волосы – ярче, глаза – лучезарнее, чем у обычной женщины. За полгода с пукой Лиам научился распознавать таких созданий, и никак не ожидал встретить их в Новом Свете.

– Добро пожаловать на Пять углов, – сказала женщина. – Хороший у вас пес.

Лиам опустил взгляд на Мадру, который загадочно пыхтел у его ног.

– Что вы, он мне не принадлежит, – ответил он. – Точнее, я ему не хозяин. Просто наши пути сошлись.

Женщина широко улыбнулась. Лиам с облегчением отметил, что ее зубы отличались лишь ослепительной белизной и ровностью.