Фантастический детектив 2014 - [24]

К часу пополудни она получила экспертное заключение: Новосельников напился отвара двух видов аконита, ака бореца: северного и джунгарского, который римляне поэтично называли «матерью всех ядов». Сеть услужливо поведала, что этот второй вид бореца растет преимущественно в Казахстане, но мало ли куда какие семена заносит ветер. К тому же борец ради красивых цветов многие выращивают на клумбах, и, хотя сортовые виды считаются неядовитыми, опасность заключается в том, что фиг ты на глаз отличишь сортовой от несортового. Поработал на клумбочке без перчаточек – глядишь, и поплохело.

Марта любопытства ради отыскала и прочитала в блоге Виктории Квашниной (юзер aketi) давнюю статью о растительных ядах. Постинг начинался словами: «Почему в детективах преступники идут на дикие ухищрения ради добычи мышьяка или цианистого калия, когда достаточно выехать за город?» Это начало показалось Марте крайне неудачным. Идея спрятать постинг под замок – здравой. Это сужало круг поиска до… двухсот девяти человек… Марта прокляла Викину общительность.

Она задала поиск по слову «аконит» и обнаружила, что население должно быть весьма широко информировано о свойствах этого растения, семена же можно купить в любом сетевом магазине цветов. Правда, все магазины уверяли, что у них продается только культурный аконит «с низким содержанием алкалоидов». Но тут же предупреждали, что с растением нужно работать исключительно в перчатках, не трогать глаза и не касаться губ.

Просто даже удивительно, что Новосельников – первый на памяти Марты человек, отравленный аконитом. По идее, их должны быть сотни. Тысячи.

Марта посмотрела на часы. Посмотрела в окно. День ясный, погожий, самое время для маленького следственного эксперимента.

Тут как раз приехал со своей дачи Макс, беспощадно вырванный из сельской идиллии выходного дня. Марта развернула изображение цветов бореца во весь экран и показала ему.

– Макс, вы такую травку на даче выращиваете?

– Мы – нет. – Напарник пригляделся. – Сосед выращивает, настойку от ревматизма делает. А что?

– Ничего. Вот адрес матери жертвы, пойдешь с ней говорить.

– Свинья ты, – горько сказал Макс.

– Я начальство. И по такому случаю пойду гулять. А ты поедешь к матери жертвы.

– Это с чего ты вдруг начальство?

– С того, что я следователь первого разряда, а ты второго. А еще я старше.

– Настоящая женщина возрастом не давит.

– Настоящий мужчина от дела не отлынивает.

Убойный отдел городского полицейского управления Твери состоял из трех человек: Марты, ее напарника Макса Сирина и ее начальника Усоева Рустама Ибрагимовича, осуществляющего общее руководство. Поскольку ни Марта, ни Макс не любили докладывать о промежуточных результатах, они, не сговариваясь, решили Ибрагимыча до понедельника оставить в счастливом неведении о том, что некто Новосельников по кличке Гарпаг испортил ему статистику тяжких преступлений.

Когда-то, в доповоротные, почти сказочные времена в Твери совершали от сотни до трехсот умышленных убийств в год. То есть даже в лучшие годы примерно каждые два дня кого-то убивали. Уму непостижимо, как Тверь вообще не вымерла еще до Полночи [6].

За этот год Новосельников был шестнадцатым убитым. Чем уже безнадежно портил отчетность: в прошлом году трупов образовалось пятнадцать по городу и тридцать два по области, не считая двадцати шести потребленных высокими господами, но это статистика отдельная, и для ее уменьшения, к сожалению, можно сделать только одно: раскрывать убийства и находить убийц. Двойная польза: и высокие господа сыты, и законопослушные граждане целы.

– Ты куда?

– В гостиницу. Проверить алиби Карастоянова и Квашниной. И еще кое-куда.

«Кое-куда» – это для начала в Бобачевскую рощу, потом в Первомайскую. В компании травника Квашниной и ее верного приятеля Карастоянова.

– Ну вот, например. – Виктория показала на несколько белесо-лиловых венчиков среди зарослей папоротника. – Aconitum lycoctonum, он же «волчий корень».

Марта сделала несколько снимков с привязкой к координатам, затем отважно натянула перчатки и вытянула растение с корнями. Стряхнув землю, запечатала в пакетик для вещдоков. Села на корточки, надписывая бирку.

– Скажите, а этот джунгарский борец, который мать всех ядов, он здесь растет?

– По идее, не должен. – Квашнина пожала плечами. – Но это по идее. На самом деле, например, запросто в каком-нибудь пакетике семян вместе с культурным аконитом мог оказаться джунгарский.

Карастоянов приобнял ее, она повела плечом, и он убрал руку.

Каким-то верхним чутьем Марта поняла, что они скоро расстанутся. Квашнина не перестанет винить себя в том, что из-за нее, как она думает, погиб человек, а Карастоянов одним своим видом будет ей об этом напоминать. Не сложится пара.

В Бобачевской роще аконит удалось найти меньше чем за час, в Первомайской же его можно было вязать охапками, правда, это оказался опять не тот вид, а Aconitum nape llus, сиречь борец клобучковый. Два стебелька отправились в другой пакетик. После чего они прогулялись по Маршала Конева, как бы невзначай заглядывая во дворы, и дважды Вика показывала клумбы, где рос тот же самый клобучковый борец и какой-то дельфиниум, «кстати, тоже ядовитый». На этом Марта решила следственный эксперимент свернуть. Орудие преступления можно было найти под любым забором, если не заморачиваться специально джунгарским аконитом: сетевые источники твердят, что ядовиты все виды, и что скотина дохнет даже от низкоядовитых декоративных, если в сене оказывается