Фантастические истории - [35]

К станции они шли вместе, и капитан поймал себя на мысли, что вездесущая ксенобилолог его больше не раздражает. Ему подумалось, что не обошлось без умиротворяющего влияния Леса.

Авессу и Зорку Просов не видел так долго, что почти забыл, как они выглядят. Поэтому он очень удивился, когда встретился с ними на внеочередном заседании Комитета по инопланетным связям.

– Полетите на Риллу, – сказал глава Комитета, – вы там уже были, вождь требует вас.

– А он ещё жив? – бестактно брякнул Просов и покраснел. Кто-то нервно хихикнул.

– А почему нет? – протянула Авесса. – Мы же даже их продолжительность жизни не знаем!

Ксенобиолог похудела, но щёчки её оставались всё такими же пухлыми и розовыми. И она поменяла причёску, а волосы приобрели медно-рыжий цвет.

– Короче. У них проблема, – глава Комитета развёл руками. – За что боролись, на то и напоролись.

– Так часто бывает, – вставил Зорка. – Но выбора-то у нас не было!

– Вас никто не обвиняет, – заметил чиновник сухо.

***

С орбиты было видно, что Лес очень болен: ржаво-коричневые пятна испещряли некогда зелёные пространства.

– Саламандры были союзниками Леса, – сказала Авесса, подходя к иллюминатору и становясь бок о бок с Просовым, – жаль, он не хотел об этом думать.

– Раньше больные и слабые деревья уничтожались саламандрами. Теперь же они отравляют своих собратьев, – раздался тихий голос Зорки. Просов оглянулся и кивнул.

– Вождь боится, что Лес скоро совсем погибнет, они пытаются вырубать заражённые деревья, но их силы слабы, – по лицу Авессы пробежала печальная тень, – а других саламандр уже нет, нет, нет…

– А что мы можем сделать? – в который раз обратился к ним Просов. – И разрешит ли теперь Лес его исследовать, чтобы создать лекарства, ведь обычный огонь его не берёт…

– Не берёт, – как эхо повторил Зорка.

***

Деревня аборигенов стояла на том же месте, но теперь среди высохших, уродливо переплетённых в агонии стволов и веток погибших деревьев.

Вождь вышел навстречу землянам. Сын всё так же почтительно поддерживал отца. Вождь не постарел ни на один день. Сморщенное лицо расплылось в почти земной улыбке.

– Прибыли! – сказал он просто. Переводчик включать не пришлось. Старик чётко и правильно говорил на юнилингве.

– Мы не могли не прибыть! – воскликнула Авесса. – Но почему вы попросили прислать нас?

Вождь некоторое время молчал, его длинные чуткие уши слегка подрагивали.

– Вы сами знаете ответ, – сказал он, наконец.

Просов пошарил в кармане куртки, его руки нащупали маленький металлический предмет. Вот она, жемчужина его коллекции, изящная старинная зажигалка, благодаря репутации и заслугам капитана и вопреки запретам путешествующая через границы и таможни. Он вынул блестящую безделушку и несколько раз подбросил её на ладони.

Зорка, улыбаясь, стащил с шеи заветный амулет.

Авесса повела плечиком, порылась в сумке для забора образцов и достала оттуда тюбик губной помады.

Почти одновременно они сделали быстрые движения, и вот три маленьких саламандрика взмыли в воздух из трёх столь разных предметов.

– Амулеты не проверяют, чувства верующих и всё такое – хмыкнул Зорка.

– Губную помаду, тем более, в потёртом тюбике – тоже… Личное пространство женщины, – усмехнулась Авесса.

Просов изумлённо уставился на спутников, затем перевёл взгляд на вождя. Старик стоял, задрав голову, и любовался тремя язычками пламени, парящими над ними.

– Значит, мы вас правильно поняли, – сказал Просов.

– Да, – коротко ответил вождь.

Саламандрики, трепеща на ветру, поднялись выше и понеслись в сторону изуродованного Леса.

Вождь кивнул землянам, повернулся и в сопровождении сына направился к дому. Он уже скрылся за пологом, закрывавшим вход, а трое землян всё ещё стояли и смотрели ему вслед. Смотрели вслед единственному существу, сумевшему обмануть своего Бога ради его же спасения.

Дон Педро и Лунная Роза

Кто не знает славного дона Педро, отважного мустангера, грозу прерий. Любой койот при стуке копыт его верного Грома поджимает хвост и пытается убраться с глаз долой. А уж как ненавидят дона Педро благородные мустанги! Сколько их собратьев было поймано бесшабашным храбрецом, уведено в неволю и укрощено. Негодующе ржут свободолюбивые кони, гневно укоряя своего бывшего сородича Грома за то, что предал мустангов. А ведь его отец был вожаком, мудрым повелителем огромного стада! Но нет на просторах Техаса животного быстрее Грома, и дон Педро каждый раз торжествует победу. Особенно любит дон Педро укрощать диких лошадей. Для этого всегда носит он за поясом кнут из самой лучшей кожи. Сам мустангер на вид неказист. Даже не верится, что такой замухрышка умеет кидать лассо. А уж как жаден этот маленький толстый человечек! Другие мустангеры собираются в группы, вместе преследуют и загоняют табун в кораль. Дон Педро же всегда работает один. Зато делиться ни с кем не надо. Да и слава самой верной руки Техаса, самого зоркого глаза и смелого одиночки, чего-то стоит.

Но встретил как-то дон Педро прекрасную донну Розу, дочку гордеца-плантатора дона Хосе. Ах, как она была прелестна в белом муслиновом платьице, когда шла в церковь в сопровождении строгой тетушки, и кружевной зонтик плыл над ее хорошенькой головкой, увенчанной скромной шляпкой из итальянской соломки. Отец донны Розы был богат и знатен, и с его помощью дон Педро мог сделаться ещё богаче. Старый напыщенный дурак дон Хосе сначала и слышать не хотел о таком зяте, но дон Педро скрепя сердце рассказал ему о своих накоплениях, об удачных сделках с акциями железной дороги и нефтяной компании. На эти деньги можно было купить большой участок по соседству и построить красивый дом с белыми колоннами. И ещё на многое бы хватило золота славного дона Педро, покорителя мустангов!