Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника - [53]

— Поиски были долгими, — сказал Постников. — Но кто ищет… В общем, я набрел на это случайно. Иосиф основал монастырь в Англии.

Монастырь этот назывался Гластонберри… Ричард Уайтинг, последний аббат монастыря, перед смертью отдал Грааль на попечение преданным ему монахам.

Они отправились с Граалем на северо-запад, в Уэльс, где находилось аббатство Аберистуит. Там они надеялись укрыться от королевского гнева. К тому времени монахи попали в немилость. По дороге путники остановились на отдых в богатом поместье Нантес Мэнер, владелец которого лорд Пауэлл предложил беглецам убежище и свое покровительство. Там они и остались. А когда пришел смертный час последнего из них, он передал Грааль своему благородному господину, взяв с него обещание, что чаша, которой касались уста Спасителя, навсегда остается в Нантес Мэнер. Надо сказать, что лорд Пауэлл и его потомки свято соблюдали обещание.

Из поколения в поколение чаша передавалась по наследству. Но в тысяча девятьсот пятьдесят втором году последний из Пауэллов умер и Грааль перешел к семейству Майерилесс, владевшему усадьбой Мур. Однажды, когда дочь миссис Майерилесс попала в больницу с тяжелыми ранениями головы, которые, по мнению врачей, могли оказаться смертельными, хозяйка дома достала из тайника Грааль и, сжимая его в руках, стала горячо молиться об исцелении дочери.

И представьте себе, вскоре в усадьбу позвонили из больницы и сообщили, что раны на голове несчастной девушки вдруг чудесным образом перестали кровоточить и она стала чувствовать себя гораздо лучше. После смерти госпожи Майерилесс чаша попала к доктору Бреммингему, работавшему в больнице, где исцелилась дочь прежней владелицы. Несомненно, что доктор Бреммингем знал о том, что попало к нему в руки, в отличие от своего сына Чарльза. Чарльз собрал старые альбомы и вещи родителей и наполнил ими старый сундук, который хранился на чердаке усадебного дома. И забыл о них. А внук доктора Бреммингема уже даже не подозревал, что хранится на чердаке унаследованного им дома. Конечно, был риск, что Грааль исчез, что он кем-то похищен, но Гонтарь затратил немалые деньги, чтобы купить дом и усадьбу.

К тому времени Роберт Бреммингем проигрался в пух и прах на скачках, поэтому появление русского покупателя, который платил за землю и дом, особенно не торгуясь, было для Роберта счастливой случайностью, которую Господь посылает тем, кто верит в него.

Остальное было делом техники — Грааль оказался в сундуке, он полностью соответствовал тому описанию, которым мы располагали, а главное — он до половины был наполнен густой вязкой темной жидкостью, которая напоминала кровь и оставалась в чаше, что бы с ней ни делали. Если бы вы видели лицо пророка, когда он взял чашу в руки!

— А потом вы привезли чашу в Россию, — утвердительно сказал Нечаев.

— Все остальное вы знаете, — устало отозвался Постников. — Только не надо делать из меня морального урода. Одно время я был всецело с Гонтарем, он и в самом деле казался мне пророком, который может привести человечество к золотому веку. Представляете, прекратить вражду религий, избавиться от расизма, научить богатых делиться с бедными, избавиться от политических догм и прийти к пониманию друг друга не на словах, а на деле…

— И когда вы поняли, что это не так? — спросил Нечаев.

— После рождения Младенцев, — эти слова Постников произнес так, что и гадать не стоило, с какой буквы он напишет слово «младенцы» — с прописной или заглавной. — Почти сразу я понял, что они пришли в мир не для того, чтобы кто-то смог причинить им вред. Осталось понять, что они станут делать с доставшимся им миром?

Отметив повестку Постникову, Нечаев и Евграфов долго сидели за столом, не глядя друг на друга.

— Ни хрена себе — разгадочка, — сказал Примус. — Расскажи такое начальству, ведь в дурдом отправят. Как ты думаешь, Иваныч, что мы будем делать — писать нолики или вязать веники?

— А мы помолчим, — сказал Нечаев. — Постников прав, об этом лучше не заикаться. Все равно никто не поверит, а если поверят — все происходящее тут же перейдет в разряд государственных тайн с самыми печальными для нас последствиями.

— Вообще-то многие начальнички в Бога верят, — вздохнул Примус. — Сам видел, как зам по личному составу крестился, когда в кабинет к начальнику УВД заходил.

— Это они для себя верят, — кивнул Нечаев. — А наши с тобой рассказы они просто не воспримут, они сказки слушать не любят, особенно если эти сказки рассказывают подчиненные. Вот ведь как погано все. Никто не поверит. И тем страшнее ждать, что будет дальше. У тебя выпить есть?

— А то! — гордо сказал Примус и достал из сейфа бутылку «Кедровой».

Выпивка удовольствия не принесла.

— А пойдем домой, — предложил Нечаев. — Говорят же, утро вечера мудренее.

Выйдя из здания городского управления внутренних дел, он вспомнил слова Постникова и посмотрел на небо. Небеса были затянуты низкими тучами, сквозь которые не пробивался свет звезд, поэтому особо разглядывать было нечего.

Да, если говорить честно, Сергей Иванович Нечаев и боялся чего-то увидеть, ведь знаки, появляющиеся на небесах, не сулят ничего хорошего живущему на земле, они означают начало перемен, а время перемен всегда сопряжено с бессмысленными неприятностями, которые укорачивают любую человеческую жизнь.