Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника - [34]

По дороге из управления Евграфов наскоро перекусил в кафетерии с многообещающим названием «Ням-ням», где подавались пирожки с картошкой и печенкой, а запить их можно было стаканом сладкого крепкого кофе. Стоило это удовольствие около сорока рублей, и в другое время Евграфов бы в жизни не пошел в этот кафетерий, но есть уж очень хотелось, а возможность перекусить в другом месте казалась довольно проблематичной.

Перекусив, Примус решил заехать к Вике в больницу.

Была у него мысль воспользоваться девушкой для решения одной деликатной проблемы. Но для этого надо было заручиться ее согласием.

Да и, если говорить честно, соскучился он по ней немного.

К его радости Вика была на месте.

— Коленька? — казалось, обрадовалась она, круглое личико ее на мгновение просияло, однако тут же Вика подпустила ядовитую шпильку: — Вас сюда ментовские заботы привели или скулы от желания свело?

Но щечку подставила, и это уже внушало определенный оптимизм.

И чего греха таить — времени прошло чуть, а оптимизм уже нашел свое подтверждение. Стоило лишь Вике дверь на два оборота ключа закрыть.

— Викуль, поможешь? — спросил Примус, глядя, как любовница выбирает из волос шпильки и причесывается.

— А это был аванс или полная оплата? — наморщила носик Вика.

— Аванс, конечно, — сказал Примус, откровенно любуясь ее сильным точеным телом.

— Сволочь вы все-таки, товарищ милиционер, — с легким вздохом сказала Вика. — Пользуешься бедной женщиной, как заблагорассудится.

Она села на колени Евграфова, обняла его за шею. От запаха ее тела у Евграфова закружилась голова.

— Ну? — сказала Вика, касаясь губами соска его груди. — Выкладывайте ваши проблемы, гражданин мент.

Выслушала, пожала загорелыми плечами, на которых виднелись белые следы от тесемок купальника.

— И все?

— Мне-то ничего не скажут, — вздохнул Примус. — У вас тут, куда ни ткнись, повсюду врачебные тайны.

Вика, загадочно улыбаясь, смотрела ему в глаза, скользя рукой все ниже и ниже.

— Сделаем, — пообещала она. — Только машина с тебя, понял?

Остановила движение руки и легким толчком опрокинула Примуса на кушетку.

— Как там у вас командуют? — жарко шепнула она, склоняясь к лицу Николая. — Старший лейтенант Евграфов, на огневой рубеж шагом марш!

Глава пятая

А ответ пришел уже через два дня. Ждали его из Ростова, а вместо шифровки прилетел оперативник из министерства. Нечаев его знал — Рома Калгин, бывший старший оперуполномоченный уголовного розыска Читинского областного управления внутренних дел. Сергей Иванович с ним в Калуге на курсах повышения квалификации познакомился в две тысячи четвертом, поэтому особых представлений не потребовалось, как и гостиничный номер, — жена у Нечаева, устав ждать, когда мужу подпишут отпуск, уехала в Выборг к родственникам. Теперь, как она сама сообщала по телефону, наслаждалась прогулками по парку Монрепо, катанием на катере по Финскому заливу и коктейлями в ресторанчике, что располагался в «Толстой Катьке», круглой башне бывшей городской ратуши. Дети остались на вторую смену в молодежном лагере, Нечаев был один, поэтому предложил Роману пожить у него. Это было лучше, чем в гостинице, поэтому Калгин с радостью согласился.

— Что тут у вас? — поинтересовался он, когда они с Нечаевым вернулись от начальства.

— А что именно тебя интересует?

— Слушай, Сергей Иванович, — сказал Калгин. — Запрос в Ростов вы посылали?

— В Ростов посылали, — с достоинством ответил Нечаев. — А при чем тут Москва?

— А Москва всегда при чем, — сказал Калгин, и они расхохотались.

В бытность их в Калуге один из повышавших квалификацию сотрудников прославился тем, что в состоянии подпития разбил здоровенную витрину в магазине и, вызванный на ковер к начальнику школы, на вопрос: «И кто ответит за все эти безобразия?», ответил: «Москва». — «Москва-то здесь при чем?» — возопил ошарашенный начальник и получил не менее четкий ответ: «А Москва всегда при чем!» Меткий ответ стал девизом тех курсов, да и не только их. Одно время во многих управлениях бытовало выражение: «Москва ответит за все!»

— Вы направили в Ростов шифровку, в которой просили отработать двух жителей Ростова: Мачарашвили и Вахта, — сказал Роман, становясь серьезным. — Они вроде бы проходят у вас по убийству.

— Почему же вроде? — удивился Нечаев. — Именно по убийству они у нас и проходят. Как лица, совершившие эти убийства.

— Понимаешь, — сказал Калгин, — в начале этого месяца Мачарашвили и Вахт через Германию вылетели в Израиль, напали на один из роддомов и покончили с собой при весьма странных обстоятельствах. Они пытались захватить ребенка…

— Стоп, Рома, стоп, — возбужденно выкрикнул Нечаев. — А сейчас я назову тебе фамилию женщины, ребенка которой они пытались захватить. Елена Гриц, верно?

Наступило долгое молчание.

— Ну хорошо, — наконец сказал Калгин. — Кролика из шляпы ты вытащил. Можно аплодировать?

— Можно, — широко улыбаясь, сказал Нечаев. — Можно, Рома!

— А в чем прикол? — ответно улыбнулся Калгин.

Нечаев открыл дверь кабинета, увидел топчущегося у входа Гусева.

— Мне бы запросы подписать! — жалобно сказал он.

— Потом, — нетерпеливо отмахнулся Нечаев. — Сбегай к Евграфову, пусть возьмет ОПД по убийству Медника и дует ко мне.