Фантасмагория предназначения - [4]

Первым заговорил Отмеченный Властью. Всё здесь готово к…. Суровый муж запнулся, не в силах вымолвить правильное слово. …К тризне. Хотя готовились к пиршеству. Пригласил посланника тоже поесть за общим столом. Предложив предварительно освежиться после дальней дороги. Заплаканная девушка подхватила Гермеса под локоть и увлекла вовнутрь величественного здания. А через полчаса он уже прохаживался между неимоверно обильно накрытыми столами. Многие люди не ждали приглашений, ели, пили, тихо между собой переговаривались. Скорей всего здесь не в ходу была велеречивость и излишняя помпезность, присущая тризнам других миров. Но тихий шёпот, стук приборов и звон бокалов навевали такую тоску, что даже думать о пище не хотелось.

Поэтому Гермес продолжал прохаживаться по залам до тех пор, пока не наткнулся на Отмеченного. Посланнику, в любом мире, разрешалось задавать вопросы тоже любые. Поэтому он поинтересовался такой глубиной грусти. Ведь даже в печали можно найти некоторое утешение при помощи музыки, например. В ответ последовало утверждение, что вряд ли кто из их народа в такой день сможет удержать в руках инструмент. Разве что сам посланник попробует. И на чём умеет? Только на пианино и гитаре? О первом инструменте Отмеченный Властью имел лишь общее понятие, а вот о втором высказался положительно. И тут же, по раздавшейся просьбе его личная гитара была вручена в руки посланника.

Гермес вначале долго рассматривал необычный инструмент, который с тыльной стороны был выпуклым. Но больше всего вызвали непонимание пересекающиеся зигзагами по всей длине грифа полоски золотистой стали. Проходя над отверстием резонатора, они расширялись, сливаясь чуть ли не в единую полосу. Они и близко не походили на струны. Но как же на таком играть? Заметил устремлённые на него взгляды, решил попробовать. Ведь если это, называют гитарой, значить играть на ней надо приблизительно в том же ключе.

Играть Гермес начал, просто обозначая аккорды на грифе и слегка касаясь подушечкой большого пальца полоски над резонатором. Звук раздался на удивление не гитарный. Нечто сводное между свирелью, флейтой и скрипкой. Как ни странно, но через какое-то время звуки сложились в весьма грустную мелодию. А посланник, воодушевляясь, играл всё с большим умением. Но в один из моментов он почувствовал, что зигзаги под пальцами левой руки на грифе лопнули в нескольких местах. И мелодия резко стала меняться. Пугая звуком рваным, напористым и сокрушающим. Словно свежий ветер без спросу ворвался в помещение.

Неожиданно на плечо посланника легла тяжёлая рука, остановившая импровизацию. Отмеченный отвёл Гермеса в сторону и извиняющимся тоном попросил больше не играть. Уж слишком странной оказалась звучащая музыка, а для некоторых присутствующих даже чересчур весёлой. Посланник лишь недоумённо пожал плечами, пояснив, что гитара скорей всего расстроена. Конкретно указав на появившиеся трещинки в зигзагах. Возникшее на лице Отмеченного изумление, вытеснило даже вселенскую скорбь и печаль. Он долго и пристально рассматривал свой инструмент, бормоча, что такую гитару невозможно расстроить. Для этого надо быть либо жутчайшим варваром, или беззаветно любить музыку. Но ведь не может обычный, пусть даже с уникальными способностями посланник настолько любить музыку!

А Гермес музыку не просто любил. Он её обожал. И если случались короткие перерывы в работе, всегда дома первым делом усаживался за рояль. Причём он не играл что-то конкретное, нет! Он просто любил извлекать звуки. Любые. Особенно странные и негармоничные. Мать чуть ли не падала в обморок от его изысков. Отец сразу же испарялся из дома. Старшие братья и сёстры разругались с ним навсегда. А ближайшие соседи поднимали звуконепроницаемые перегородки. Но ругань и упрёки ни к чему не приводили. И желание обучаться академически тоже не появлялось. Ни одного сочувствующего или пытающего как-то объяснить непонятное увлечение не находилось. Кроме одного человека. В последний год младший брат всегда старался находиться в музыкальной комнате. И слушать, как старший брат пытается извлечь нечто из несчастного инструмента. Его даже силой не могли оттуда вытащить. А уж тем более угрозами отдать на принудительное лечение. Зато после «концерта» младший братишка прямо таки подпрыгивал от восторга, а потом ещё несколько дней ходил задумчивый и сосредоточенный. И недавно выдал странную фразу. Мол, рояль – это полная ерунда! Мать, сурово сдвинув брови, нравоучительно заметила, что если ещё и большой оркестр начнёт играть такую же какофонию, то мир развалится на осколки. А отец с улыбкой добавил, что и на пастушьей свирели, при таланте, можно сыграть самые гениальные произведения. Младший брат не возражал, лишь пожал своими угловатыми плечами подростка. Добавив, что он ещё над этим тщательно подумает. А думать он умел и любил. Да так думать, что все его наставники, профессора и учителя буквально на руках его носили и сдували малейшую пылинку. Видимо потакая разрастающейся и болезненной мании величия.

Сейчас Гермес вспомнил о младшем брате и непроизвольно улыбнулся. При виде такого кощунственного отношения к постигшей их печали, Отмеченный Властью содрогнулся. Вначале. А потом задумчиво предложил поиграть в уединении. Дабы никому не мешать, да и самому развлечься до нового Призыва. Вот только сможет ли посланник сыграть? Ведь то, что у них имеется и инструментом назвать нельзя. Деловито проведя посланника через значительную часть города, Отмеченный на ходу пересказывал историю таинственного создания уникального предмета, который мог извлекать музыку, любые звуки и даже то, чему никогда не находилось определения. Когда он привёл посланника в почти открытый огромный амфитеатр, то услышал опасения, что вдруг музыка опять не понравится горожанам. Тогда Отмеченный лишь успокоительно похлопал посланника по спине. Звукоизоляция не позволит никому вне этих стен услышать что-либо.