Фанни и Александр - [8]

Он изучает бокал, который держит обеими руками. Стоит полная тишина, только в темноте чердака слабо завывает метель. Когда Оскар Экдаль вновь поднимает голову, все замечают, что он необычайно бледен, а в глазах стоят слёзы.

Оскар: ...на несколько секунд забыть жестокий внешний мир. Наш Театр мал — небольшой островок порядка, ясности, заботы и любви. Не знаю почему, но сегодня я ужасно взволнован, чувствую себя до смешного торжественно, не могу даже объяснить, что я чувствую. Надеюсь, вы не будете против, если я закончу очень коротко.

Он качает головой, поднимает бокал и смотрит на собравшихся вокруг него людей.

Оскар: Моя мать и я, моя жена и мои дети, мы желаем всем вам счастливого и радостного Рождества. Я надеюсь, мы вновь встретимся с вами после праздника, укрепившись душой и телом. Счастливого Рождества!

Густав Адольф: Счастливого Рождества, Оскар! Счастливого Рождества, Эмили!

Все пьют за здоровье семейства Экдаль и друг за друга.

2

Борясь с беснующейся, налетающей словно со всех сторон света снежной вьюгой, семья Экдаль пробирается через площадь. Башнями возвышаются сугробы, мимо скользят три пары саней, набитых возбужденными предстоящим празднеством людьми, в руках у них факелы, безумствуют колокольчики, из лошадиных ноздрей валит пар. Напротив Театра сверкает огнями экдальский дом. На каждом окне стоят изогнутые дугой подсвечники с зажженными свечами.

Все приготовления к торжественному рождественскому обеду у Хелены Экдаль закончены. Зажжена елка, сияют канделябры, люстры и бра, в печах гудит огонь.

На фрекен Веге и фрекен Эстер черные шелковые платья с крахмальными белыми фартучками и высокие, обшитые кружевом шапочки на искусно уложенных волосах.

Сама фру Хелена надела платье из темно-красной парчи, тяжелые украшения и королевские ордена. Волосы у нее по-прежнему темные и блестящие, чуть тронутые сединой, кожа белая и гладкая, темно-синие глаза не утратили прозрачности и зоркости, руки мягкие, без морщин и пятен.

Сейчас она стоит у балконной двери и смотрит, как её большая семья, её сыновья, невестки и внуки, смеясь и галдя, преодолевают снежные заносы внизу, на площади. В Театре один за другим гасят огни, скоро его совсем поглотит тьма. Тяжелые газовые фонари перед парадным входом раскачиваются на ветру, светильники мерцают и подмигивают.

В дом вваливается её средний сын, профессор Карл Экдаль, с женой Лидией. Они ссорятся в прихожей, но, увидев мать, Карл расцветает и шумно здоровается. Это высокий, дородный человек, почти лысый, но с окладистой бородой и бакенбардами. Его жена — толстая хлопотливая немка, которая, несмотря на то что прожила в стране двадцать лет, так и не выучила язык. У нее свежая кожа, внушительных размеров грудь и большие зубы, она всегда в прекрасном настроении, даже когда ссорится. Детей у Карла и Лидии нет, и всю свою нерастраченную нежность они отдают восьми кошкам сомнительно благородного происхождения. Они нагружены подарками, которые у них забирает фрекен Эстер, укладывая их в большую бельевую корзину, уже доверху наполненную великолепными свертками.

Лидия с бурной радостью здоровается со свекровью, та отвечает на приветствие с дружелюбным достоинством. Карл, выпив рюмку коньяка, закурил сигару. Профессор — завзятый пьяница, но студенты его любят.

В экдальскую гостиную входит Исак Якоби. Он весь светится торжественным восторгом, его вечерний костюм безупречен, волосы и борода аккуратно расчесаны, кончики черных бровей элегантно изогнуты вверх; глубоким басом, немного в нос, он выспренно превозносит красоту фру Хелены и дарит ей розочку из чеканного серебра с шестью сверкающими рубинами, заменяющими шипы.

На лестнице раздается шум и грохот, волна хохота и гама прокатывается по всему дому, распахивается входная дверь, и в квартиру вваливаются дети, они бежали наперегонки по лестнице и сейчас задыхаются от смеха, морозного воздуха, горячего глинтвейна и предрождественской лихорадки. Это Аманда, старшая, осенью она собирается поступать в балетную школу при столичном оперном театре, это Александр, десяти лет, мученик собственных фантазий — по крайней мере он сам себя таковым считает, — и Фанни, маленькая, розовощекая, решительная. С ними и Енни, страстная, но застенчивая девочка, тайно влюблённая в свою старшую двоюродную сестру Аманду.

За ними появляются и взрослые: Эмили и Альма, в обнимку, раскрасневшиеся от прогулки; Оскар под руку с радостной крепкой Петрой, он с улыбкой слушает бесконечный рассказ племянницы об удивительном событии, случившемся в школе домоводства, где она имеет удовольствие учиться вот уже два года; последним входит Густав Адольф, немного навеселе от всех принятых в Театре напитков. Он заигрывает с нянькой семьи Экдаль, круглолицей хромой Май. Та, хихикая, обороняется. С черного входа на втором этаже входят горничные Сири и Берта, а также кухарки Алида и Лисен. Прислуга профессора уехала на Рождество в Берлин, что всеми воспринимается с восхищением.

Собравшиеся здороваются с Хеленой Экдаль: сыновья учтиво целуют ей руку, невестки слегка касаются губами щеки, дети крепко обнимают и целуют её в губы, и, наконец, прислуга с улыбкой на лицах приседает в достаточно глубоком реверансе. Дядя Карл играет на рояле польку. Густав Адольф инспектирует кушанья на кухне, а Оскар докладывает — матери о представлении и о выручке. Эмили и Альма втаскивают тяжелую бельевую корзину с рождественскими подарками и ставят её рядом с елкой. Исак Якоби шумно развлекается с Енни и Фанни, которых он усадил к себе на колени. Александр и Аманда, забыв про всякую церемонность, кувыркаются на ковре залы. Фрекен Вега и фрекен Эстер суетливо снуют между кухней, буфетной и опять кухней, хотя все уже давным-давно готово.