Фанфик по Strongest Disciple Kenichi - [12]

На лицах двух других мастеров Редзанпаку не дрогнул ни один мускул, когда Коэтсуджи произносил свою последнюю фразу. Истории осталось неизвестным то, каких именно усилий стоил мастерам этот подвиг, но они с честью выдержали это внезапное испытание. Особенно туго пришлось Сакаки: Кеничи в тот момент, как раз смотрел на него. Перевязанный паренек перевел взгляд на потолок и глубоко задумался. На минуту в комнате воцарилось молчание.

- Я понимаю - это для тебя неожиданно, но, принимая решение, пожалуйста, учти тот момент, что ты уже делал похожий выбор, - нарушил тишину Акисамэ, а потом последовала повторная проверка мастеров на выдержку, - и могу тебя заверить, ты ни разу не пожалел о нем.

- Значит, это все-таки правда, что я навалял Цукубе и Даймондзи? - спросил Сирахама, продолжая отрешенно пялиться на потолок.

Троица обменялась быстрыми взглядами: эти слова являлись доказательством безоговорочной победы ораторского искусства над амнезией.

Два часа спустя. Редзанпаку.

Едва перед тремя мужчинами и парнем в бинтах открылись исполинские ворота, как откуда-то сверху послышалось:

- Вы вернулись... - А потом обладательница тихого голоса спрыгнула с дерева. - Как успехи?

- Кеничи-кун снова с нами, - озвучил очевидный факт Акисамэ. - Кстати...

- Эй! Сколько можно вас ждать?! - из дверей додзе показалась Мию. - Обед почти остыл, быстро все за стол! О, Кеничи! А почему...

Тут она заметила повязки и царапины на лице и сделала неверный вывод.

- Нельзя пропускать занятия в школе ради тренировок! - заявила девушка, а когда они подошли поближе, то блондинка изумленно ахнула. - Боже, что они на этот раз придумали?! Выглядишь так, будто тебя заперли в комнате со взбесившимися кошками... С тобой все хорошо?

- Да, спасибо, благодаря стараниям Коэтсуджи-сенсея чувствую себя отлично! - ответил он, улыбнувшись своей однокласснице.

- Кеничи практически здоров, - заверил ее Акисамэ. - Сегодня его будет тренировать Сигурэ.

- О! - Фуриндзи удивилась пуще прежнего и посмотрела сочувствующе на парня, но он этого не заметил. - А ему не рановато?

- В самый раз, - отозвался Сакаки и, шагнув в сторону в дома, сказал, - Мию, что ты там говорила про обед?

- Да, конечно, пойдемте! - переключилась она на старую тему. - Надеюсь, Апачай еще не съел ваши порции...

Два мастера и юноша последовали за школьницей, а Кенсей незаметно отделился от основной группы и поравнялся с идущим в хвосте мастером холодного оружия. Состроив серьезное выражение лица, он вежливо обратился к брюнетке:

- Сигурэ-доно, Ваша униформа для занятий с Кен-тяном готова. Я положил ее у порога Вашей комнаты.

- Ни. За. Что, - спокойно по слогам произнесла девушка, а затем с паузами в своем неповторимом стиле добавила, - это же позор... на всю... жизнь...

Китаец в отличие от нее не счел нужным сдерживать свои эмоции.

- Да что ты такое говоришь! - не на шутку возмутился он, останавливаясь у входа. - Красивая стройная брюнетка с фиолетовыми глазами в белом халатике медсестры нараспашку... и это ты называешь позором?!.. Ведь...

Косака стояла в паре шагов от усатого мужичка и с равнодушным видом выслушивала восхваления ее красоты. Периодически ладонь девушки поглаживала спрятанный в рукаве кинжал, и это действие странным образом совпадало по времени с попытками Ма достать из-за пазухи фотоаппарат. Каждый раз, когда его рука в ходе бурной жестикуляции приближалась к внутреннему карману, мастеру кэмпо приходилось одергивать ее. Параллельно с игрой "Достать или умереть" он продолжал вести свой монолог.

- Твое тело - это дар Божий! Как ты этого не понимаешь?! Тебе не нужно его стесняться! - убеждал Кенсей свою молчаливую собеседницу.

- Я не стесняюсь... но это извращение, - ответила ему девушка.

Выражение лица брюнетки за последние пять минут нисколько не изменилось, чего нельзя было сказать о ее оппоненте: возмущение переросло в негодование, о чем свидетельствовали покрасневшие щеки и грозно встопорщившиеся усы. Китаец наклонил голову, скрыв глаза за полой шляпы, и медленно проговорил:

- Извращение - это то, что ты носишь вместо нижнего белья...Сигурэ-тян, ты не оставляешь мне выбора, - Кенсей ткнул пальцем в сторону девушки и перешел к "тяжелой артиллерии", сказав преисполненным внутренней мощью голосом, - договор! Я требую выполнения условий сделки!

Мастеру холодного оружия от произведенного всплеска Ки было ни холодно, ни жарко, и она, качнувшись пару раз с носки на пятку, буднично вымолвила:

- Договор соблюден. Я сменила этот твой "имидж", как ты и просил... Взяла новую кольчугу...

Она на мгновение распахнула кимоно, и перед Кенсеем в ворохе нарисованных кленовых листочков мелькнуло стальное плетение, надетое почему-то прямо на голое тело. Вытянутая рука мужичка с хрустом сжалась в кулак, а сам он разогнул шею, и стало ясно, зачем он скрывал глаза: они излучали белый свет, концентрация которого стремительно повышалась.

- Непростительно! - прогремело по двору. - Так издеваться над старым больным человеком!

Шляпа китайца отлетела в сторону и чудесным образом мягко спланировала на гвоздик, вбитый в косяк. На солнце, давно перевалившем за зенит, блеснула лысина, а сам он, наконец-то, добрался до внутреннего кармана. Уклоняясь от просвистевшей катаны, которая перекочевала из заплечных ножен в девичью ладошку, Кенсей успел вытащил спрятанную за пазухой вещь. Впервые за этот день выдержка брюнетки дала трещину, и она открыто проявила эмоции: ее глаза распахнулись чуть шире, а причудливо изогнувшиеся брови, возвестили об испытанном ею изумлении. Вопреки ожиданиям, мужчина держал в руках не один из своих фотоаппаратов, а пресловутый белый халатик, вяло трепыхающийся в воздухе под слабыми порывами ветерка.