Фанфан-Капкан - [17]
Они сидели у костра, смотрели на огонь. Блики бегали по их лицам, плясали в воздухе, сновали как зайцы по черно-серой, высоченной стене Соловецкой крепости, громоздящейся совсем рядом, метрах в семидесяти. Восточный ветер, не шибко сильный, но настойчивый, пластался по земле, бросался на огонь из-за их спин, словно яркими, цветными лентами играл огненными языками, раскидывал их в разные стороны. И без того красное, обветренное рыбацкое лицо Феофана отсвечивало сейчас кирпичными тонами и выглядело умильным. Маленькие, прищуренные глазки слезились то ли от блаженства, то ли от дыма, то и дело кидающегося в лицо.
— Слушай, Серега, чего ты в попы записался, не понимаю? — спрашивал Феофан.
Вопрос в такой его постановке явно не нравился Сергию, он ежился от таких вопросов и отвечал неопределенно:
— Я еще не имею чести именоваться попом, этого звания еще необходимо достичь.
— Да ла-а, достичь, тоже мне, — ехидничал Феофан. Ему почему-то нравилось подтрунивать над беспросветной религиозностью малохольного Сергия. Феофан был вполне подготовлен к этому полученным образованием. Чтобы крепче уесть, он и имя специально коверкал, называл Серегой. Хотя такое имя явно не подходило.
— Волосья длинные отрастить да крест на пузу нацепить — вот и поп. Тоже мне сан!
Сергий поднялся и сжал кулачки, видимо, собрался уходить. Феофан понял: перебрал с атеизмом. Жалко будет, если этот богомолец уйдет. Забавный парень.
— Ну-ну, я же шутя, что ты, не понимаешь шуток? Шутки-то надо понимать, брат ты мой!
— Это не шутки, мне это неприятно, — с обидой в голосе возразил Сергий.
— Да прости, чего там! — Рубанул воздух рукой Феофан. — Не буду больше, честное слово! Ну, балбес я, вот и все.
Сергий поколебался, но все же присел на свою чурку, и Феофан обрадовался.
— Давай-ка посмотрим лучше, что там у нас с ухой-то? — Он засуетился с ложкой над кастрюлей, достал кусок картошины, куснул, оскалив, чтоб не обжечься, крупные, редковатые зубы. — О-о! Готово! Давай-ка, Серега, окуньков, булькай их, эх ты, благодать!
Потом они ели уху и нахваливали. Феофан хлебал быстро и шумно, скорехонько навернул миску, налил еще. Уха шла в охотку. Сергий работал ложкой более степенно, в движениях его не было суеты. Обстановка разряжалась, и, чтобы совсем закрепить отношения, Феофан размечтался.
— Эх, не хватает сейчас чего-нибудь более градусного, как бы к ушке-то, а? Отняли радость…
— По-моему, правильно и сделали, что отняли. Это не радость, а бедствие великое, — вежливо, но довольно определенно заявил Сергий, обжигаясь ухой.
Занятный фрукт! И когда ели уху, и когда пили чай, заваренный на брусничном листе, у Феофана зудели вопросы, но он не спрашивал пока, остерегался. Но чай, размягчает… Сергий после чая маленько осоловел, в полуприщуренных зеленых его глазах засветилась благодать, и он глядел на небо, на звезды. Там, в вышине, среди звезд, гулял шалый и чистый, прилетающий с моря ветер — «всток», обдувал их, сдувал с них пылинки, и звезды светили радостно, крупно, помаргивали гранеными краями. Средь звезд, будто разрубленный пополам медный пятак, надраенный до золотого блеска, ярче всех рдела и покачивалась от ветра нарождающаяся луна.
— Серега, ты не злись, ты мне скажи все-таки, чего ты вдруг, это, как бы тебе… в богомольцы-то? — Феофан выбрал все-таки момент, спросил.
— А зачем это вам? — оторвался от звезд Сергий.
— Понимаешь, интересно, спасу нет, не встречал таких.
Сергий обхватил колени руками, маленько запокачивался, сидя.
— Я людей люблю, понимаете…
— Да и я вроде как, ну и что, — осторожно заспорил Феофан, но сразу же честно признался: — Не всех, конечно…
Феофан вспомнил тут тех, с кем не пошел бы в разведку.
— А я всех.
— Да всех же нельзя! Такие гады есть! — загорячился Феофан. — Их стрелять надо, а не любить! Вон бригадир наш, к примеру… Вредитель!
— Не вредитель он, просто заблудился.
— Тоже мне овечка, заблудился в травке, как же. Это принципиальный гад! Все делает, чтоб людям навредить!
— Он заблудился, потому что потерял в людском мире свою душу. Как только он ее найдет, обретет покой. Не виноват он в том, что не нашел пока.
— Это у Мищихина-то душа? Ну вряд ли! — горячо возразил Феофан. Он не верил в наличие этого предмета у Мищихина.
— Душа есть у всякого. Просто человек и душа часто живут в разладе. Когда они обретут единство, наступит гармония и все люди будут счастливы. Люди не виноваты в том, что заблудились, их толкают на это дурные силы. Всякий человек изначально достоин уважения.
— Всякий? — удивился Феофан.
— Всякий.
— Ну ты даешь… Ладно, тебя лично когда-нибудь обманывали?
— Обманывали много раз.
— Например?
— Например, вчера у меня украли все деньги. Теперь не знаю, как уехать отсюда.
— Так, тогда вопрос, — Феофан напрягся и спросил звонко — вопрос был важный: — Что бы ты сделал, если бы нашел сейчас этого вора?
Сергий ответил убежденно, как будто это само собой разумелось. Видно было, что не притворялся, не выпендривался:
— Я бы попытался его вразумить, показать, что нехорошо это — брать чужие деньги.
— И он бы тебя послушал! — хлопнул себя по коленке Феофан. Он поражался Сергиевой наивности.
У людей всегда много вопросов к собственной истории. Это потому, что история любой страны очень часто бывает извращена и переврана вследствие желания её руководителей представить период своего владычества сугубо идеальным периодом всеобщего благоденствия. В истории они хотят остаться мудрыми и справедливыми. Поэтому, допустим, Брестский договор между Россией и Германией от 1918 года называли в тот период оптимальным и спасительным, потом «поганым» и «похабным», опричников Ивана Грозного нарекали «ивановскими соколами», затем душегубами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть молодого ленинградского прозаика «Жил да был «дед»», рассказывает об архангельской земле, ее людях, ее строгой северной природе.
Микки Доннелли — толковый мальчишка, но в районе Белфаста, где он живет, это не приветствуется. У него есть собака по кличке Киллер, он влюблен в соседскую девочку и обожает мать. Мечта Микки — скопить денег и вместе с мамой и младшей сестренкой уехать в Америку, подальше от изверга-отца. Но как это осуществить? Иногда, чтобы стать хорошим сыном, приходится совершать дурные поступки.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Наша книга — это сборник историй, связанных с репрессиями граждан за их высказывания в социальных сетях. С каждым годом случаев вынесения обвинительных приговоров за посты, репосты и лайки становится все больше. Российское интернет-пространство находится под жестким контролем со стороны государства, о чем свидетельствует вступление в силу законов о «суверенном интернете», «фейковых новостях» и «неуважении к власти», дающих большую свободу для привлечения людей к ответственности за их мнение.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.