Фандом - [50]

– Я с вами, – говорит Нейт.

Эш всё так же улыбается, но по голосу ясно, что спорить он не станет.

– Прости, дружище. Это работа для двоих.

– Так я и знал, – бормочет Нейт.

Я будто бы невзначай мстительно наступаю ему каблуком на ногу…

Как хорошо прогуляться ночью с Эшем! В книге упоминалось, что Роза и Эш несколько раз работали вместе, но в фильме эти сцены выпустили, поэтому никакого сценария и детального сюжета у меня нет. Вот и хорошо. Не придётся вспоминать правильные слова и поворачиваться в правильную сторону.

Обогнув хижину, мы уходим в луга. Сегодня воздух чистый и свежий, ароматы цветочной пыльцы улетучились.

– Почему ты не остаёшься на день в поместье? – спрашиваю я. – Спал бы в хижине вместе с нами. Зачем тебе каждый день в город? – Вспомнив, как Уиллоу назвал автобус огромной старой железякой, я невольно морщусь.

– Там мой дом. – Носком башмака Эш отбрасывает с дороги сосновую шишку.

– Но в городе так грязно, так страшно…

– Там живут мои родные.

Дом, милый дом…

– А охранники к тебе не цепляются? – спрашиваю я с внезапным страхом.

– Бывает, – пожимает плечами Эш. – Один раз пытался привезти Ма кое-что отсюда, а при досмотре нашли.

– И что они сделали?

– Всё отобрали и избили меня до полусмерти.

Ноги отказываются делать следующий шаг, и я поворачиваюсь к Эшу:

– Боже мой!

Он успокаивающе гладит меня по плечу.

– Мне повезло. Я отключился, и они не стали стрелять. А когда очнулся, пополз домой.

– Какой ужас! – На меня жгучими волнами накатывает ярость.

– С гемами так всегда.

Совсем недавно Уиллоу произнёс своими идеальными губами: «Так было всегда». И я ещё хотела его поцеловать, там, у конюшни!

– А ты? К тебе охранники не приставали? – спрашивает Эш.

– Было… Один добрый солдат спас. – К щекам приливает кровь, и я складываю руки на груди, будто защищаясь от воспоминаний.

Эш сочувственно смотрит на меня.

– Ничего. Обошлось. А что ты пытался вынести?

– Ничего особенного. Бинты, антисептики… кое-что для Ма.

– Ты ей помогаешь?

– Принимать роды?

Я киваю. Как просто он это сказал – принимать роды. Как будто прислали посылку, а ты и принял. Но у дефов нет ни лекарств, ни бинтов, ни чистой воды. Представляю, какой это ужас – принимать роды в таких условиях!

– Иногда помогаю, – кивает Эш. – Обычно подаю что надо и потом, когда всё кончится, убираю в комнате. Что попросят, то и делаю.

– Наверное, ты видишь много страшного.

Эш улыбается и, помолчав, спрашивает:

– Я тебе не рассказывал, почему меня назвали Эш, то есть ясень?

Я молча качаю головой. У Салли Кинг об этом ничего не было сказано. История Эша для меня уже не просто сюжетная линия в книге – это история человеческой жизни, о которой хочется узнать как можно больше.

Некоторое время он смотрит на луну, будто вспоминая, как появлялся на свет.

– Роды у Ма продолжались несколько часов. Старая акушерка с соседней улицы пыталась её подбодрить и пела Ма детские песенки. Ты знаешь считалку про репьи?

– Нет.

– Правда? Ты в детстве не прыгала под неё через скакалку?

– Нет, никогда.

– Тогда слушай:

Посчитай-ка репьи: раз, два, три.

И свободны все дефы, смотри!

Посчитай-ка: четыре, пять, шесть.

Ружья, камни и палки – всё есть!

Ясень машет багряной листвой.

Лето красное, краток миг твой.

Эш сконфуженно умолкает.

– Ну вот, я запутался в пуповине и не дышал. Ма решила, что я умер, но акушерка распутала пуповину и похлопала меня по спине. Она всё пела свою песенку, и Ма клянётся, что я сделал первый вдох под слово «ясень», то есть Эш. А потом Ма тоже решила стать акушеркой, чтобы заменить ту, которая помогла мне родиться.

Какая грустная история! Подумать только, Эш чудом выжил, старая акушерка исключительно по доброте душевной всю жизнь помогала появляться на свет детям, а теперь и Ма каждый день помогает кому-то родиться.

Эш улыбается, и его белые зубы блестят в темноте.

– Хорошо, что я не начал дышать на каком-то другом слове. Могли бы назвать каким-нибудь дурацким именем… Три или Четыре!

Был бы здесь Нейт – уж он бы нахохотался вволю над странными именами.

Обогнув последний пролёт стены, мы выходим к овощным грядкам, защищённым от зайцев и прочих диких животных огромной металлической сеткой.

– Ночью ты работаешь в Полях, днём принимаешь роды… Когда же ты спишь? – спрашиваю я.

– Никогда! – смеётся Эш. – Ночью я раб, а днём – мальчик на побегушках. Я никогда не сплю. Пойдём, тебе – на смородину, а я займусь горохом.

Жаль, я думала, мы будем работать вместе.

После нескольких часов сбора мелких ягод у меня гудят ноги, слезятся глаза и не гнутся пальцы. А ещё мне очень и очень не хватает солнечного света. При луне смородину рассмотреть не так-то просто, даже с фонарём, который дал мне Эш. Хорошо, хоть удаётся поесть кисло-сладких ягод – от яблок и заплесневевшего хлеба меня уже тошнит.

Эш помогает мне погрузить лукошки с ягодами на тележку и с ухмылкой спрашивает:

– Признавайся, сколько съела?

– Больше, чем собрала! – смеюсь я, протягивая ему веточку с ягодами. – Попробуй, очень вкусно.

– Эту кислятину? Нет, спасибо. Предпочитаю горох.

Эш останавливает тележку у металлической сетки и манит меня за собой. За забором виднеется деревянная хижина, которую я раньше не замечала. Домик не намного больше сарайчика для садовых инструментов у нас дома, но без окон и с маленькой квадратной дверцей вроде той, что устанавливают в домах для кошек.