Фанатка - [27]

Знаю, ты не вернешься ко мне. Гордость не позволит. И я не позову тебя, по этой же причине. Мы очень похожи. Обе умеем держать слово.

И я сделаю, что обещала. Собственно, уже сделала, раз ты все это читаешь.»

Не знаю… Я когда решила написать эту историю, сразу попыталась так настроить себя, ну, чтобы не сильно огорчаться, если не выйдет ничего. Потому что по-настоящему рассказать о чем-то — это ведь очень сложно. Ведь то, что у нас в голове — это же не какие-то универсальные, всем понятные слова и картинки. Это как будто маленькое личное кино, такое, сложное-сложное, с миллионом крошечных, только одному тебе понятных контекстов. И по-настоящему интересно оно только тебе. А если кажется, что твоя история заинтересовала других, то, скорее всего, они попросту перекроили ее в свое собственное кино. Добавили всяких там подтекстов и спецэффектов. И вышло вроде бы что-то похожее, но в тоже время — немного другое. А если задуматься — совсем другое. Думаю, вы понимаете, о чем я?

Короче говоря, я изо всех сил старалась рассказать по-честному, как все было. Хотя, конечно же, очень хотелось приукрасить себя. Пририсовать себе модельную внешность и зашкалить IQ. На худой конец, вычеркнуть из рассказа Кристи ту часть, где она разделывает меня в пух и прах.

Я, кстати, не сержусь на нее. Ведь, на самом-то деле, все, что она сказала про меня — это же правда. Пусть не особо лестная, но кто в этом виноват? Явно не Кристи. А то, как она поступила со мной — да, это, конечно, подло. Не отрицаю. Но… Короче, для меня это не очевидная подлость. Блин, не могу объяснить. Ну, это как во время войны, когда один в общем-то хороший человек убивает другого в общем-то хорошего человека, не со зла, а просто, чтобы выжить. В жизни ведь полно таких ситуаций, когда нет очевидных граней: вот добро, а вот — зло.

А может, я попросту тряпка, жалкая, лишенная здорового самолюбия. Как Пумба. И не хватает мне духу, чтобы встать в позу, и громко заявить: «Ах, эта сволочь меня использовала!» Короче, не обижаюсь я, хоть тресни. Просто безумно жалею, что стормозила тогда, спряталась, испугалась. Все так тупо, по-дурацки сложилось. Нет, все-таки я тоже виновата в смерти Кристи. Хоть и пытаюсь отойти в сторону. Благо, есть на кого свалить.

Знаете, а ведь я почти догадалась, почуяла какой-то странный намек, ну, относительно их с Кет отношений. Мы с Кристи были в клубе, и ей стало жарко. И она сняла пиджак, осталась в топе, в таком, знаете, без бретелек, с открытой спиной. И над правой лопаткой у Кристи была небольшая татушка: черная кошка выгибала спину, а под ней вперемешку с причудливым орнаментом было наколото «Cat». Или «Kat». Выглядело двояко: вертикальный штрих перед «С» мог быть всего лишь частью орнамента. И у меня, сумасшедшей фанатки, это одним махом проассоциировалось, ну, сами знаете с кем. Но я тут же отмахнулась от этой мысли, посчитала ее нелепой. И сказала что-то глупое, вроде:

«Ух ты! А почему кошка? Или это ничего не значит?»

Кристи усмехнулась, так, едва заметно. Как будто догадалась, о чем я подумала (все-таки было в ней что-то такое, жутковатое, блин). И ничего не ответила.

А еще… когда я прочла все эти откровения, то заметила одну вещь. Кристи, когда говорила о своем отношении к Кет, ну, раскрывала его суть, она ведь ни разу не упомянула слово «любовь». Вряд ли это случайно вышло. Похоже, она просто не хотела признавать, что любит Кет. Как будто это что-то унизительное, постыдное. Сродни ненавистной ей жалости.

Это я сначала так подумала, а потом вдруг кое-что вспомнила, и…

В общем, однажды мы с Кристи ходили на концерт Земфиры. Купили билеты в танц-партер, и стояли в сторонке, довольно далеко от сцены (ну, метрах в 4–5, наверное, не сильна я в математике), потому как впереди нас уже начиналась страшная давка, и лезть в нее не имело смысла: все равно же в первые ряды пробиться нереально, разве только с помощью какого-нибудь ледоруба. И я поглядывала на всех этих беснующихся девчонок, на стопроцентных фанаток, как они кричат, извиваются, тянут руки и лезут друг на друга, и как-то мне стало неприятно, стыдно. За них, но больше даже за себя: у самой-то тоже рыльце было в пушку, да еще в каком! И я не удержалась, прокричала Кристи на ухо:

«Кошмар! Эти фанатки — они ведь сумасшедшие!»

А Кристи ответила:

«Разве?»

И я растерялась, не ожидала от нее подобной реакции, спросила:

«А по-твоему — нет?»

Кристи так оценивающе глянула на всех этих девчонок. А потом ответила, склонившись ко мне:

«Не знаю. Может, фанатизм — это и не любовь. Но вот любовь — точно фанатизм».

И мне как-то стало приятно от ее слов, спокойно. Она как будто невольно оправдала меня. Вот.

Ладно, короче, хватит уже рассказывать.

В конце любой истории положено делать выводы. Проще всего, конечно, написать какую-нибудь шаблонную фигню, вроде «не сотвори себе кумира», «не все то солнце, что блестит» или еще чего-нибудь в таком духе. Но это все фигня. Никому и ни о чем. Я лучше скажу всего одну вещь. Это такой, ну, не знаю, маленький персональный вывод. Не тот, к которому логически приходишь, а потом забываешь напрочь. А такой, который навсегда остается в голове, ну, вроде условного рефлекса.