Фанатка - [20]

Пумба тайком от меня поглядывала на дочь, записывала сериал на кассету. Смешно: она была матерью Кет, но в то же время жутко ее боялась. До дрожи, в прямом смысле.

Я заканчивала десятый класс, когда муж Пумбы загремел в больницу. Какое-то обострение в связи с запущенной язвой желудка — меня мало волновали подробности. Требовалась срочная операция. Официально — бесплатная. Но, разумеется, врачи ожидали поощрения за добросовестность. На тот момент лишних денег в семье не было: начался дачный сезон, практически все сбережения ушли на покупку стройматериалов. И тетя Люба позвонила дочери. С трудом ее разыскала, и, заикаясь от робости, рассказала о проблеме.

Вечером следующего дня Кет привезла деньги. Всучила матери стопку наличных, не переступая порога. Хотела было уйти, но Пумба разрыдалась, вцепилась в нее. Буквально затащила в квартиру.

Я и до этого считала тетю Любу жалкой. И дело было не только в жабообразной внешности и в неопрятности. В ней напрочь отсутствовало самоуважение. Порою она забывалась, начинала строить из себя ученую интеллигентку. Но стоило копнуть чуть глубже, слегка поднажать, и вылезала эта омерзительная трусость, желание лебезить, угождать, пресмыкаться. Пумба прямо-таки культивировала собственную ничтожность. Неудивительно, что родная дочь ее презирала.

Кет просидела на кухне около часа. Молча слушала нервные всхлипы и плаксивые речи матери. Та жутко нервничала, суетилась. По-быстрому собрала на стол, открыла коньяк. Сыпала трогательными историями о том, какой славной Кет была в детстве. Вспоминала, как они всей семьей отдыхали в Крыму, и прочее. В общем, давила на жалость. И все подливала, себе и дочери, рюмку за рюмкой.

Я сидела с ними, на противоположном углу стола. Ужинала, бесконечно ковыряясь в тарелке. И все ждала, когда же Пумба заткнется.

И вдруг — спасение. В прихожей затрезвонил телефон. К тому времени тетя Люба была уже сильно не трезвой. И, не глядя на меня, гаркнула:

— Кристинка, сходи, Христа ради!

Я не пошевелилась. Будто и не слышала. Между тем телефон все не унимался.

— Вот, приютили дармоедку, — пожаловалась Пумба дочери. — Ни стыда, ни совести.

Встала и, заметно покачиваясь, поплелась в прихожую.

Кет сидела слегка ссутулившись, опираясь на локти. Все вертела двумя пальцами недопитую рюмку. Не отрывала от нее взгляда. И вдруг спросила.

— Как ты с ними живешь?

Я не ответила.

Из коридора послышались причитания Пумбы. Она говорила с матерью мужа. Та жила в деревне, в Нижегородской области. Была глуха как тетерев.

— Найди мужика, и сваливай, — сказала Кет, продолжая изучать рюмку. Потом глянула на меня мельком, и добавила. — Или бабу.

Не знаю, догадалась ли она. А может, просто — наобум ляпнула. Как бы там ни было, я решила не скрывать. Какой смысл? И я посмотрела на Кет, ну, так: просто и откровенно. Также, как однажды на Игоря, помогая ему осмелиться.

И Кет отлично все поняла. Пробежалась было по мне цепким беззастенчивым взглядом. Но тут же осеклась, будто на полпути раздумала. Отвела глаза. А потом залпом осушила рюмку и встала.

— Доченька, да что же ты?.. — воскликнула Пумба, оторвавшись от трубки. — Постой!

Но Кет уже хлопнула дверью.

Я выждала минуту, и пошла следом за ней. Не бежала: ноги были как будто чужие. Едва не потеряла ее. Кет топталась возле остановки, через два дома, ловила тачку. Я встала неподалеку.

Кет заметила меня, но решила игнорировать. Повернулась спиной. Ей не везло: машин было мало, никто не останавливался.

Спустя какое-то время она не выдержала. Обернулась и бросила раздраженно:

— Вали домой!

Я не двинулась с места.

— Иди на хер, говорю! — гаркнула на меня Кет.

Потом все-таки поймала тачку, и укатила.

Часть 8

На следующий день ее отцу сделали операцию. К середине лета он вроде бы оклемался, на пару с женой стал пропадать на даче. А я оставалась в городе. Таскалась по каким-то клубам и гостям на пару с Альбиной. Но больше торчала дома, в одиночестве. Валялась на кровати под вентилятором, как дохлая рыба. Было жарко. А по ночам — чудовищно душно. Прямо кожу хотелось с себя содрать.

Легко и безболезненно я порвала с Игорем: просто перестала к нему ходить. Он, кажется, был рад. Боялся, что я все-таки чокнутая. Что разрыв со мной обойдется немалой кровью. А тут — подарок судьбы, грех не воспользоваться.

Я свято верила: Кет вернется. Скоро, совсем скоро. Стиснув зубы, прождала ее все лето. Те крики на остановке — ведь это было почти признание. Она захотела меня. Так почему бы и нет, черт возьми…

Но Кет не спешила появляться. Я надеялась до последнего. Продержалась до середины августа. А потом, забив на гордость, позвонила ей на сотовый. Шел третий час ночи. Я была одна. Выпила пол бутылки водки. И, мало соображая, набрала с домашнего номер — тот, по которому Пумба отыскала дочь в прошлый раз.

И Кет взяла трубку. Правда, не с первой попытки. Наверняка, подумала: что-то с отцом. Буркнула:

— Да?

Я не ответила. Кет выждала пару секунд. Поняла, что на другом конце вовсе не мать, и выругалась.

— Слушай, — проговорила она развязно, — как тебя там… Я с детьми не трахаюсь.

— Я тоже, — само собой сорвалось у меня с языка.