Фамильные ценности - [2]
Быть может, роковой изъян крылся в её внешности?
Иногда, собравшись с духом, Зоя становилась перед зеркалом, выпрямлялась и поднимала голову, чтобы в буквальном смысле взглянуть правде в лицо.
Положа руку на сердце, фигуру её нельзя было назвать уродливой или бесформенной. Но нельзя было и не заметить постепенного, неумолимого её оплывания – вроде того как оплывает подтаявшее мороженое, которое, даже если его засунуть в морозилку, никогда больше не станет аккуратным прямоугольным брикетиком.
Лицо, правда, ещё не утратило основных пропорций. Но морщина между бровями, с которой Зоя поначалу пыталась бороться, а потом бросила, придавала ему выражение упорной и, приходилось в этом сознаться, слегка туповатой озабоченности – хотя отнюдь не в том смысле, какой вкладывали в него нынешние раскрепощённые подростки…
На этой мысли она окончательно опомнилась и решительно зашагала в сторону оптовых рядов.
Острые, тупые, квадратные и закруглённые носы сапог замелькали перед глазами. Попутно приходилось поглядывать в сторону мужских свитеров, поскольку руки из старого у Пашки торчали чуть ли не до локтей. Хотя сам Пашка, будь он здесь, точно заканючил бы своё: «У всех в классе давно мобильники…» А она бы, конечно, разъярилась и рявкнула: «Знаем, знаем! И компьютеры пентиум-четыре!»
Потребительские сыновьи речи иногда выводили её из себя, иногда – погружали в тоску. А бывало, являлась успокоительная мысль: а какой, спрашивается, сама-то была в пятнадцать лет? Другое дело, что о пентиумах и мобильниках никто тогда слыхом не слыхал, а пределом девчачьих мечтаний был кусок батиста на блузку… моток мохера на шапку! Называлось это таинственно и многозначительно – «достать!» Как выразилась бы нынче хоровичка Эльвира словами романса – «обнять и плакать»…
Сейчас на одном только квартале «толчка» вещей громоздилось раз в двести больше, чем в достопамятном магазине «Промтовары». А если б взглянуть на нынешний ассортимент ТЕМИ глазами?! Даже вообразить страшно! Предынфарктное состояние! И мыслимо ли было ТОГДА, чтобы покупательницы ворчали скрипучими голосами: «Сорок ден вроде тонковато для зимы… А пятьдесят – переплетение какое-то грубое, да и цвет…» У соседнего прилавка ковырялись в сапогах: «Мне такие, знаете, коротенькие, типа ботиночек, и лучше бы с двумя молниями!» А продавцы подхватывали с готовностью: «Ваш размер? Дайте помогу застегнуть!»
«Неблагодарные! – хотелось ей воззвать к переборчивым дамочкам. – Да раньше бы…»
Однако на воззвания уже не оставалось времени. Цепким взглядом она вычисляла СВОИ сапоги – те самые, недорогие и практичные, прошитые вдоль подошвы, что, пожалуй, послужат верой и правдой весь год, а повезёт – и все полтора! И, завершив обзорный круг, вернулась к той машине с приставным прилавком, у которой собралось более всего искателей недорогой практичности. Стойко отвела взгляд от игривых полусапожек с бантиком и решительно указала продавщице на скромные ботиночки на платформе.
Моментально выяснилось, что лучшего выбора она сделать никак не могла, поскольку как раз эта самая платформа гарантировала максимальную защиту от холода, а качество материала – от дождя и снега, не говоря уже о том, что сидел ботиночек как влитой – «сами чувствуете, да?» Зоя и впрямь чувствовала: нога в ботинке, что называется, спала. Она представила, как нажимает ею на правую педаль пианино, и звук аккорда плывёт в воздухе… «Второй давай!» – велела довольная продавщица сыну-подростку, и тот полез в кузов за коробкой. Но не успела ещё Зоя толком умилиться и позавидовать матери, у которой ребёнок не то что последнее не вырывает, а ещё и сам зарабатывает, как мальчишка, уже достав второй ботинок, ни с того ни с сего взмахнул им над Зоиной головой и нахально предложил: «А вы сперва заплатите!»
От неожиданности она даже не возмутилась – только в недоумении оглянулась на продавщицу. Та прикрикнула раздражённо: «Второй, говорю!» – и сама протянула руку. Наглец сынок нехотя, с брезгливо-высокомерным выражением протянул коробку… Зоя ощутила вдруг, что не очень-то ей и симпатична эта пара. Но всё же зажала сумку под мышкой и натянула второй ботинок, попутно отмечая: «А пряжка-то острая – точно будет брюки рвать, пока не отвалится…» И в тот самый момент, когда, застегнув молнию, уже выпрямлялась, – тут-то и почувствовала НЕЛАДНОЕ… А в следующую секунду с ужасом услышала свой собственный визгливый вскрик: «Кошелёк украли!»
Чьи-то спины в куртках удалялись – плечом к плечу, деловито, без суеты. Можно было ещё отчётливо разглядеть их, вплоть до швов на рукавах, можно было даже погнаться за ними – правда, ноги её внезапно ослабли – хотя, разумеется, ОНИ уже передали, кому следовало, по отработанной цепочке, клеёнчатый, в рыжих листьях кошелёк, который в один миг, безо всякого предупреждения, перестал быть скромным спутником её незадачливой жизни. Оставалось только бессловесно глядеть спинам вслед под оглушительный звон осколков разбитой мечты…
Сквозь этот душераздирающий звон пробивались и другие звуки: гомон, шарканье подошв, стук каблучков, голоса «Правда украли, что ли?!», «Из кармана, да?», «Ну кто ж в карман кошелёк кладёт?!» Продавщица смотрела с досадой, её сын – с презрительной жалостью… Зоя отвернулась и встретилась ещё с одним взглядом: глаза ласковые, карие. Эти глаза улыбались ей, а губы неспешно, нараспев говорили: «Зачем же в карман положила?» Женщина была цыганка. Зое вдруг стало душно, тяжело, невыносимо. Она отшатнулась от недоступного теперь прилавка и, кое-как пробравшись между машинами, выскочила на дорогу к трамвайным путям. По другую сторону шпал навязчиво лезли в глаза ярко-красные буквы на фиолетовом фоне: «Оптово-розничный рынок». Почему же, почему не отправилась она в ту сторону? Почему не купила сапожки у того парня, что сам застёгивал ей молнию? У девушки, что соглашалась уступить полтинник?! «А потому что спесь обуяла, – беспощадно ответила она сама себе. – Гордыня – вот как это называется… Купчиха – с тремя-то тыщами в кармане! Море по колено! Продлила удовольствие… А люди, может, здесь работают. У них это, может, способ жить – ловить зевак…»
Вы — высокородный эльф, будущий «специалист по торговым делам с людьми на основе распознания их душевных переживаний». Звучит весьма внушительно, вот только о душевных переживаниях людей вы знаете исключительно по книгам, а на ваши поступки эти удивительные создания реагируют совсем не так, как было бы правильно и логично. Что же, раз настала пора приступить к самому внимательному изучению человеческих особей, то почему бы не совместить это с осмотром местной достопримечательности, чья история успела слегка заглянуть вглубь веков, — мистического Предела?
Попаданцы всех стран, объединяйтесь! В одном месте. (В Мутном). Шел себе человек по улице, а на него, допустим, цветочный горшок упал. И человек тоже упал. И очнулся в другом мире: гномы, эльфы, гоблины, средневековье и все ему одному — герою. А сколько таких? Какими только способами не попадают и кем только при этом не становятся?! На всех миров не напасешься и просторов для подвигов. Так что… обойдутся одним миром, специально для них выделенным.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Живет себе мирно Митавиа из дома Таркесс. У неё есть дядя. Дядя — учмаг. Это почти то же самое, что и маг, только — умный (на научной основе). Но, кроме как на любимой племяннице эксперименты магу ставить не на ком. Вроде бы ужасно… Миточка так и считает. Но… Но жизнь без экспериментов была бы скучна, правда? Во-о-от… Всякий, кто так думает — авантюрист! (Расовая принадлежность героини частично определена. Остальные фэнтэзийые расы присутствуют в полном объёме). За имя верховного мага дома Таркесс (Дмирта) особая благодарность Дмитрию Волку (http://samlib.ru/w/wolk_d/)Первая часть.
Аня работала библиотекарем в морском училище, готовящем моряков для плавания в крайних широтах. Илью Покровского она заметила среди самых прилежных посетителей читалки, однако очень скоро обнаружила, что Илья использовал читальный зал, чтобы спать за столом, забаррикадировавшись томами классиков марксизма-ленинизма. Здание, которое занимало морское училище, бывший Константиновский дворец в Стрельне, очень способствовало развитию романтических отношений, и Аня с Ильей не успели оглянуться, как влюбились друг в друга… Они были молоды и уверены, что их мечты непременно сбудутся.
Выдох. Перестук каблуков. Быстрый взгляд, брошенный так, что и не поймать, — это обычный ритм Таниной жизни. Все или ничего, любить или ненавидеть — яростно стучит в ее крови, закипающей, когда рядом он — ее муж, ее возлюбленный, ее враг.Они кружат друг вокруг друга в сумасшедшем ритме смертельного танца и, глядя в глаза партнеру, видят там только свое отражение. Они истязают себя любовью и ненавистью, ведь вся их жизнь — это страстный танец, это коррида. Только вот кто из них матадор, а кто бык?..
Лариса удачлива в бизнесе, независима и привлекательна.О таких, как она, пишут в глянцевых журналах и снимают телепередачи… И никто не знает, как ей грустно и одиноко, как мало радости доставляет привычная связь с коллегой Виктором, как она мечтает хоть раз пережить настоящую любовь!Мечты сбываются? Возможно!Но увы — Сергей, «прекрасный принц» Ларисы, президент крупной компании, пока не подозревает об одной мелочи — его романтическая возлюбленная и железная бизнес-леди — одно и то же лицо!..
Когда ее старенькие «Жигули» врезались в элегантную светлую иномарку, Наташа и подумать не могла, что красавец чех, появившийся из машины, — ее суженый. Талантливая актриса и очаровательная женщина с неудавшейся личной жизнью обрела наконец свое счастье. Но путь к нему оказался нелегким.
Роман рассказывает о жизни фотомоделей — красавиц с изумительными фигурами, лица которых мелькают на обложках сотен журналов и в сюжетах коммерческого телевидения. Девушки-модели вынуждены продираться сквозь жесткую конкуренцию, многочисленные любовные связи, замужества и разводы. Жанна Режанье описывает судьбу трех девушек: Кэрри, Долорес и Евы. В своей профессии они достигли вершин, но, несмотря на головокружительный успех, рискуют попасть в капкан собственной красоты.
Два произведения английской писательницы Оливии Уэдсли посвящены неумирающей теме — любви мужчины и женщины, и написаны с характерным для «дамского романа» мастерством изображения переживаний героев и чрезвычайно увлекательной интригой.Прелестная героиня второго романа («Похищенные часы счастья») завоевывает сердца благодаря не столько своей красоте, сколько огромной душевной щедрости и глубине чувств. Покоренные восхитительной женственностью и в то же время силой духа своей возлюбленной, человек, не придававший серьёзного значения любовным переживанием, аристократ и государственный деятель, приходит к убеждению, что «есть нечто в жизни, что дороже славы, дороже честолюбия, дороже самой жизни — и это любовь!».Счастье достается героям романа нелегкой ценой, но тем сладостнее торжество любви.