Фамильное дело - [20]

– Что подходит вам, подойдет и мне. – Сезар отставил пустой бокал. – Я шагу отсюда не сделаю, пока не завершу то, за чем приехал. Возможно, вы избавитесь от моего общества уже завтра, после разговора с мэтром Шампелем, а возможно, мое пребывание здесь затянется. Тогда и поговорим о Дюранах. Пока же я хочу отдохнуть с дороги. – Он поднялся. – Всем доброго вечера. Я отправляюсь спать. А завтра, до приезда нотариуса, если вы окажете мне честь, мадемуазель де Греар, мы прогуляемся с вами вдоль берега. Эта бухта дьявольски живописна.

– Только при свете дня, – засмеялся Арман. – Ночами она превращается в ловушку, и там бродят призраки.

– Призраки, вот как?

– Обычные прибрежные легенды, – сказала мадемуазель де Греар. – Души утонувших моряков, призрачные огоньки, манящие в пучину… Я с удовольствием прогуляюсь с вами, сударь. Здесь есть тропа, ведущая прямо в бухту.

– В таком случае желаю всем доброй ночи. Господа, сударыня.

Филипп ожидал Сезара, сидя у окна в спальне и вглядываясь в темный горизонт. Полной темноты не было, так как в ясные, даже безлунные, ночи море отражает звездный свет. На туалетном столике горела свеча, роняя тяжелые восковые капли на старый подсвечник. Когда появился Сезар, камердинер обернулся.

– Что выяснил? – спросил виконт, закрывая дверь и бросая сюртук в кресло.

– Пока мало что. – Филипп прошел через комнату и занялся сюртуком, а Сезар опустился на край кровати. – Местные слуги не очень-то разговорчивы. Смерть старика здорово на них подействовала. Они его любили – вот все, что я пока понял. Очень мне сочувствовали, когда я вас ругал, но о своих хозяевах почти не болтали.

– Жаль. Продолжай втираться им в доверие, может, удастся что-то выяснить. – Сезар устало потер лоб. – Возможно, мы ищем то, чего нет. Старик спятил, написал свое абсурдное завещание, друзья почему-то его заверили… Кстати, – он говорил скорее сам с собой, чем с камердинером, – почему только сейчас мне сказали об этих двоих друзьях? Мадемуазель раньше упоминала лишь «двоих свидетелей». Не знала, кто они? Вряд ли. Или это растерянность, вызванная утратой? Я слишком подозрителен, Филипп?

– Не больше, чем всегда, капитан.

– Когда ты уже перестанешь?

– Виноват, капитан.

– Ладно. Ты знаешь, что нужно делать.

– Вынюхивать, как обычно.

– Из тебя получилась отличная ищейка, Филипп. В Сюртэ с руками оторвут.

– Избави боже, капитан! Вы ведь меня им не отдадите?

– Такой чести они не заслуживают. Отправляйся спать, дальше я сам справлюсь.

Прежде чем лечь в кровать, виконт подошел к окну. Кажется, нынче новолуние – луна не соизволила подняться в небеса, и море плескалось в звездном сиянии. Гроздья созвездий висели над берегом, осязаемо объемные, и чудилось, весь мир дышит – хотя на самом деле это песня волн долетала. Так тихо, так непривычно после постоянного ружейного щелканья войны. Сезар долго вглядывался в темноту. Один раз ему показалось, что в море мелькнул и тут же пропал огонек, но, сколько виконт ни смотрел, больше не смог ничего увидеть. Призраки, вспомнил он, а еще наверняка русалки и подводный царь. Все эти легенды похожи одна на другую. Не стоит их запоминать. А что нужно, так это как следует выспаться перед разговором с нотариусом.

Глава 8 Завещание

Завтракал виконт в обществе мадемуазель де Греар и мадам Посси; Мишель рано уехал на верховую прогулку и еще не возвращался, а господин де Лёба, оставшийся ночевать, пока не соизволил спуститься.

– Арман всегда долго спит, когда гостит у нас, – объяснила Сабрина, выглядевшая сегодня получше. Платье оттенка, который назывался вроде бы лавандовым – Сезар не очень-то помнил все эти названия, – чрезвычайно ей шло. – Он не встает раньше полудня. Говорит, воздух свободы так на него действует.

– Вы давно знакомы с этим господином де Лёба?

– О да. Мишель водит с ним дружбу уже лет десять. Арман старше, но иногда мне кажется, что в их дружбе верховодит брат.

Сабрина лишь подтвердила те выводы, которые уже сделал виконт.

– Он ссужает Армана деньгами?

Откровенный вопрос ее, как ни странно, не шокировал.

– Часто. Арман, как и многие, не умеет жить по средствам. Но это совсем небольшие суммы. Не такие, о которых стоит упоминать, и потому мы не помним.

– Он и ваш друг?

– Арман всегда любезен со мною. И, – девушка вздохнула совершенно без кокетства, – кажется, слегка в меня влюблен. Мне жаль его, но он… он… – Сабрина запнулась.

– Не партия для вас, – договорил Сезар. – Конечно. А вот богатый виконт – хорошая партия.

– Зачем вы так говорите? – упрекнула она его.

– Потому что я злой. Не смотрите на меня так. Я недобрый человек, мадемуазель.

– Это не так, – тихо возразила она, – иначе бы вы не приехали сюда.

– Я еще и трусоват – дрожу за свою репутацию. Потому приехал. Так вы пойдете гулять с трусом и негодяем?

Она засмеялась.

– Пойду.

Конечно, с ними отправилась и мадам Посси, которая, к счастью, не надоедала, шла позади. Дуэнья Сабрины нравилась виконту: она умела оставаться ненавязчивой.

При утреннем свете сад выглядел еще роскошнее, чем при вечернем, и лепестки все так же летели с деревьев. Какой-то молодой человек, по всей видимости, помощник садовника, стоял на коленях, аккуратно подрезая кусты. Иногда мадемуазель де Греар останавливалась, склонялась, чтобы понюхать цветок, или прижимала к щеке ветку цветущего миндаля. Виконт не заговаривал с девушкой, чтобы не нарушать ее настроение, – ждал, пока она заговорит сама.