Фамильная честь Вустеров. Радость поутру - [62]

– Это невыносимо! – простонал он. – Для меня жизнь без Мадлен – не жизнь!

Конечно, от подобных высказываний оторопь берет, однако о вкусах не спорят. Один на девушку молится, а другого от одного ее вида тошнит. Помню, даже моя тетка Агата вызвала когда-то у покойного Спенсера Грегсона роковую страсть.

Бродя по комнате, Гасси наткнулся на кровать и воззрился на лежащую на ней свитую в жгут простыню.

– Я думаю, – сказал он отрешенно, как бы обращаясь к самому себе, – я думаю, на ней можно повеситься.

Надо как можно скорее отвлечь его от этих мыслей. Я уже более или менее смирился, что мою спальню превратили во что-то вроде зала заседаний Лиги Наций, но позволить людям сводить в ней счеты с жизнью? Ни за что не допущу.

– Здесь ты вешаться не будешь.

– Но где-то же я должен повеситься.

– Только не в моей спальне.

Он поднял брови.

– Можно мне посидеть в твоем кресле, возражать не будешь?

– Сиди.

– Спасибо.

Он сел и уставился в пустоту невидящим взглядом.

– Ну вот что, Гасси, – сказал я, – давай рассмотрим сделанное тобой заявление. Что за бред ты нес по поводу того, что свадьбе не бывать?

– Не бывать, и все.

– Разве ты не показал ей блокнот?

– Да, я показал ей блокнот.

– Она прочла, что ты там написал?

– Прочла.

– И разве она не tout comprendre?

– Поняла.

– И tout pardonner?

– Простила.

– Тогда ты что-то перепутал. Свадьба должна состояться.

– Говорю тебе, не состоится. По-твоему, я не способен уразуметь, когда дают согласие на свадьбу, а когда не дают? Сэр Уоткин категорически против.

Удара с этой стороны я не ожидал.

– Но почему? Вы что, поссорились?

– Да, из-за тритонов. Ему не понравилось, что я пустил их в ванну.

– А ты действительно пустил их в ванну?

– Пустил.

Я, точно опытный следователь на перекрестном допросе, задал коварный вопрос:

– Зачем?

Его рука затрепыхалась, будто он искал ту самую соломинку, чтоб схватиться.

– Я разбил аквариум. Аквариум стоял в моей спальне. Стеклянный аквариум, в котором я держу тритонов. Я разбил стеклянный аквариум, который стоял в моей спальне, и перенес тритонов в ванну, больше их было некуда посадить. Умывальник слишком маленький, тритоны любят простор. Поэтому я и перенес их в ванну. Потому что аквариум разбил. Стеклянный аквариум, что стоял в моей спальне. Я держу в стеклянном аквариуме…

Все ясно, если его не остановить, он до бесконечности будет ходить по кругу, и чтобы отвлечь его внимание, я громко стукнул фарфоровой вазой по каминной полке.

– Я понял, понял, продолжай, – сказал я, смахивая осколки в камин. – Как в число действующих лиц попал старый хрыч Бассет?

– Он захотел принять ванну. Разве мог я предположить, что кому-то взбредет в голову принимать ванну в такой поздний час? Я был в гостиной, и вдруг он врывается туда и вопит: «Мадлен, этот проклятый Финк-Ноттл напустил в мою ванну головастиков!» Кажется, я немного вышел из себя. Закричал: «Ах вы, старый осел, не смейте прикасаться к моим тритонам! И близко не подходите! Я провожу чрезвычайно важный опыт».

– Ясно. Что потом?

– Я стал объяснять ему, что хочу установить, влияет ли полнолуние на любовные игры тритонов. На его лице появилось странное выражение, он замялся, а потом возьми и брякни, что вынул из ванны пробку и спустил моих тритонов вместе с водой в канализацию.

Наверно, ему сейчас хотелось броситься на кровать и повернуться лицом к стенке, но я заставил его продолжать. Я должен узнать все до конца.

– И что ты сделал потом?

– Не оставил от него камня на камне. Обозвал всеми оскорбительными словами, какие только пришли в голову. Я и сам не подозревал, что мне известны такие ругательства. Они выскакивали откуда-то из подсознания. Сначала меня немножко сдерживало присутствие Мадлен, но скоро папаша приказал ей идти спать, и тут уж я развернулся вовсю. На миг умолк, чтобы перевести дух, а он тогда и объяви, что никакой свадьбы не будет, он запрещает, и пулей вылетел вон. А я позвонил дворецкому и попросил его принести мне стакан апельсинового сока.

Что за бред?

– Апельсинового сока?

– Я хотел как-то поддержать себя.

– Апельсиновым соком? В такое время?

– Мне был нужен именно апельсиновый сок.

Я пожал плечами.

– Сок так сок, – отозвался я. Вот вам еще одно доказательство, что все люди разные, я всегда это говорю.

– Кстати, сейчас я бы с удовольствием выпил чего-нибудь покрепче.

– Рядом с тобой зубной эликсир.

– Спасибо… Именно то, что нужно!

– Пей, не стесняйся.

– Спасибо, я свою меру знаю. Так что вот, Берти, какое сложилось положение. Он запретил Мадлен и думать обо мне, а я пытаюсь найти какой-нибудь способ умиротворить его. Боюсь, такого способа в природе не существует. Конечно, я его называл всякими нехорошими словами, но это еще не все…

– Как ты его называл?

– Ну например, гнидой, я помню… вонючкой… Да, точно, я называл его косоглазой вонючкой. Но это бы ладно, это он мог бы простить. Скверно другое: я поносил его серебряную корову.

– Серебряную корову! – вырвалось у меня.

А ведь это идея! Моя мысль заработала. Я уже достаточно долго взывал к блестящим умственным способностям Бустеров с просьбой помочь мне распутать этот узел, и обычно мои призывы находят отклик. Когда Гасси помянул серебряную корову, мой ум вдруг, словно собака, взял след и побежал по полю, не отрывая носа от земли.