Фальшивый талисман - [5]

Хозяин деликатно встал:

— Извините, панство, я на минутку…

Муха посмотрел ему вслед безразлично и достал из-под грязной подкладки шляпы аккуратно свернутую бумагу:

— Приказ, друг куренной.

Сорока опять схватился за поясницу. Приказ — это плохо. Приказ никогда не приносит ничего радостного. Скорчился на стуле и сказал:

— Позови Юрка, сотник, приказ, наверно, зашифрованный?

— Да, друг куренной. — Муха развернул бумагу, подал Сороке.

Тот посмотрел на нее отчужденно. Тогда сотник встал, вышел на крыльцо веранды и приказал Семену, который торчал неподалеку:

— Юрка сюда!

Они успели выпить с сотником еще по полстакана, когда наконец явился Юрко. Куренной показал на депешу, лежащую на столе. Сотник налил чарку и подал хлопцу, но Юрко отказался. Впрочем, Муха и не настаивал: все знали, что Гимназист (а Юрко получил это прозвище, поскольку закончил гимназию) не употребляет самогона.

Юрко колдовал над приказом недолго. Переписал текст карандашом на чистый лист бумаги и подал куренному. Тот отмахнулся:

— Читай, я без очков…

Юрко прочитал медленно и выразительно:

— «Куренному Сороке. Приказываем Вам с десятью стрелками двадцатого августа прибыть на известную вам явку в селе Квасово. Передвигаться, избегая столкновений. На явке ждать людей с нашей стороны. Пароль: «Сегодня в лесу жарко». Отзыв: «Слава богу, погода, кажется, установилась». Оказать агентам всестороннюю помощь, обеспечить охрану и прикрытие. На время выполнения задания будете подчиняться руководителю группы. За исполнение приказа строго отвечаете. Главный».

Сорока чуть шевельнулся в кресле. Как повезло, что он издалека заметил зеленую шляпу и успел схватиться за поясницу! Не хватало ему ползти болотами в Квасово — как-никак добрая сотня верст, — да еще подчиняться неизвестному агенту. Наверное, важные птицы, если их требуется, прикрывать и охранять. И награда, стало быть, будет. Но черт с ней, с наградой, всех наград не получишь, а жизнь, как известно, одна.

Сорока сказал с достоинством:

— Жаль, но что поделаешь, не могу возглавить операцию. Радикулит проклятый. А задание почетное и важное! Считаю, что вы, друг сотник, справитесь с ним.

— Я?.. — даже открыл рот от удивления Муха. — Вы же послали меня в Гадячий…

— Э-э, что Гадячий… — небрежно отмахнулся Сорока. — Там любой справится. А тут задание ответственное, и нужны лучшие люди. Я бы сказал, самые лучшие, и кому, кроме вас, сотник, можно доверить такое? Пойдете вы с Юрком, еще десять бойцов, отберете их сами, сотник, вам с ними идти, вам на них опираться.

Муха уже давно понял, какую свинью подложил ему куренной. Попробовал возразить:

— Но, прошу пана, я давно не был в Квасове, в тех лесах. А каждый день все меняется…

— Леса! — беспечно засмеялся Сорока. — Леса везде одинаковы… А явка в Квасове надежная. Бывший мельник из Грабово, возможно, вы знали его? Петр Семенюк! Золото, не человек, у него — как у Христа за пазухой.

Сотник Муха вызвал Юрка на скотный двор. Внимательно огляделся, но никого поблизости не было, только две уже выдоенные коровы лениво жевали свежескошенную траву. Переговорили о предстоящем деле. Муха притянул к себе Юрка, дохнул самогонным перегаром так, что юношу замутило, спросил:

— Ты о приказе говорил кому-нибудь?

— Что вы, друг сотник, это же ясно — секрет.

— И вот что, Гимназист, чтобы твоя Катря…

Юрко перебил его решительно:

— Должен попрощаться!

— Скажешь, что идем в Ровно.

— Что?

— Никто не должен знать о Квасове.

Юрко пожал плечами, но согласился:

— Слушаюсь.

Парень перепрыгнул через жердь и направился за хутор, к стожаре. Свежее сено сюда еще не завезли, и стожара стояла пустой и казалась запущенной, совсем забытой, легкий ветер свистел в щелях, и плохо прибитая доска все время тихо постукивала. Стожара почему-то навеяла на Юрка тоску. Может, потому, что придется проститься с Катрусей. Но в Квасове он наверняка не задержится: какую-нибудь неделю — и снова сюда, на лесной хутор.

Сразу за стожарой тихо журчал ручеек. Юрко перепрыгнул его, свистнул дроздом и тут же услыхал ответ. Счастливый, опустился на траву. Так подавала голос только Катря.

Юноша растянулся на траве лицом вверх. Видел только синее небо с белыми облаками, на фоне которого раскачивался розовый колокольчик. Ему вдруг показалось, что он звонит. Юрко прислушался и, кажется, услыхал мелодичный серебряный звон, звучащий на лесной поляне в ясный праздничный день, — этот звон может услышать только самый счастливый человек.

Катря растянулась рядом, дохнула Юрку в ухо, засмеялась звонко и громко, но парень настороженно поднял руку.

— Слышишь?.. Колокольчик… — Юрко дотронулся до цветка, и он зазвенел вдруг торжественно.

Этот звон Катря не могла не услышать, девушка сразу поняла это и только положила в знак согласия ладонь на его щеку.

— А ты грустный, — вдруг сказала Катря и вопросительно посмотрела Юрку в глаза.

— Правда?.. Завтра утром уходим…

— Не смей! — вскрикнула она. — Никуда не пойдешь! — Катря села и спросила уже серьезно: — Кто тебя у Сороки держит?

— Я сам.

— Так уж и сам. Вон люди хлеб убирают, а вы автоматами балуетесь.

— Не говори так, мы же за дело…

— За дело? А дело — это работа. Немцев погнали, а вы до сих пор по лесам бродите…